Пора уходить.

Я вышел из избушки, плотно прикрыв за собой дверь. Сделал всего пару шагов, как вдруг из-за деревьев донёсся голос:

— А это что, новенький? Я не помню такого.

Из лесной глуши на поляну вышли двое.

Первый был здоровенным детиной с туповатым лицом. Рядом с ним неуклюже, переваливаясь с ноги на ногу, шёл прямоходящий медведь, но до смешного тощий, будто его морили голодом. Кожа натянута на кости так туго, что казалось, вот-вот лопнет, а на суставах и спине уже проступали уродливые костяные наросты — явный признак начальной стадии химерологического вмешательства. Кто-то пытался вырастить на нём костяную броню, но пока что это больше походило на запущенный артрит.

Второй был полной его противоположностью — худой и жилистый. Его сопровождал огромный трёхглавый орёл. Он не парил в небе, а шёл по земле, как стервятник, припадая к земле на мощных когтистых лапах. Каждая из трёх его голов — лысая, с крючковатым клювом — вертелась в свою сторону, сканируя пространство.

«Вот же… — мелькнула досадная мысль. — Лучше бы они, конечно, оказались в доме. Так было бы проще».

— Стой, подожди, а где его метка? — сказал худой, прищурившись и разглядывая меня.

Его напарник-детина ухмыльнулся, обнажив редкие жёлтые зубы.

— Видишь, а ты переживал, что мы сегодня никого из следопытов не нашли. Кажется, мы кого-то другого нашли.

— Не-не-не, — я вышел из-за спины Рядовой, поднимая руки в примирительном жесте. — А может, я свой всё-таки? Просто вы метку не можете рассмотреть, я настолько высокого ранга.

Они переглянулись.

— Ага, заливай, — фыркнул худой.

Они начали медленно расходиться, беря нас в клещи. Медведь-дистрофик зарычал, а орёл-стервятник расправил огромные крылья.

— Слушайте, — вздохнул я. — Давайте, может, разойдёмся? Я был немножко на вас обижен, все дела… Вы же там ко мне домой ворвались. Ну, а теперь я к вам ворвался, набрал, что надо. Э-э, документы взял интересные, — я похлопал по карману куртки, — дома почитаю.

Лица обоих мгновенно побледнели.

— Что ты сказал? — прошипел худой.

Он тут же выхватил из-за пазухи какой-то тёмный амулет, и тот вспыхнул тусклым красным светом, посылая в небо заметный сигнал тревоги.

— А что это вы нервные такие? В этих документах что-то ценное?

Худой махнул рукой. Трёхглавый орёл-стервятник издал пронзительный тройной крик и, сорвавшись с места, побежал на меня. Острые, как серпы, когти были нацелены мне в грудь.

Я уже приготовился уворачиваться, как из-за моей спины выскочила Рядовая. Она подпрыгнула, перехватывая орла прямо в воздухе. Одной лапой она вцепилась в одну голову стервятника, второй — в другую.

Раздался хруст рвущейся плоти и ломаемых костей.

Рядовая просто разорвала птицу надвое.

То, что осталось от орла — ноги, кусок туловища и одна уцелевшая голова, — пробежало по инерции ещё несколько метров и замертво свалилось в кусты.

Я уже приготовился долбануть по оставшимся каким-нибудь простеньким, но болезненным заклинанием.

И в этот момент за моей спиной громыхнуло.

БА-БАХ!

Избушку подбросило в воздух. Из окон и трубы вырвались языки пламени. Ударная волна докатилась до нас, заставив пригнуться.

— О! — сказал я, выпрямляясь. — Кажется, это ваш газовый баллон взорвался.

Я кивнул Рядовой, указывая на худого, который так и застыл с открытым ртом, глядя то на останки своего орла, то на пылающий дом. Он тут же начал пятиться.

— А что такое? А что случилось? — с деланым сочувствием спросил я. — А магия там, ещё что-то, нет? Только питомцами воюете?

Худой трясущимися руками потянулся к кобуре на поясе. Там виднелась рукоять пистолета. И меч на боку.

— Может, на мечах хотя бы, нет? — предложил я.

Но Рядовая не стала играть в благородство. Один прыжок — и она уже рядом. Первый удар кулаком в челюсть отправил худого в полёт. Второй, ногой в грудь, впечатал его в ствол ближайшего дерева. Послышался хруст рёбер. Рядовая не останавливалась. Она подбежала к нему и начала методично лупить, превращая в кровавое месиво.

Второй культист — детина, наконец очнулся от ступора.

— Убить! — закричал он, указывая на меня пальцем.

Его медведь неуклюже, но очень быстро побежал ко мне.

Я прикинул, что к чему. В последний момент, когда его когтистые лапы уже тянулись ко мне, я поднял руки вверх и сделал шаг ему навстречу. Прямо в объятия.

Зверь, повинуясь инстинктам, тут же схватил меня и сжал, пытаясь сломать рёбра. Его костяные наросты впились мне в спину, но не смогли пробить укреплённую кожу.