Половина перьев на хвосте отсутствовала, левый глаз заплыл и превратился в фиолетовую щель, а на голове красовалась внушительная шишка. Он хромал на обе лапы, а одно крыло волочилось по земле под неестественным углом.

Но его выражение лица… о, на нём было написано чистое торжество. Он высоко держал голову, игнорируя тот факт, что от этого его шатало из стороны в сторону. А в надщербнутом клюве он нёс свой трофей.

С последним героическим усилием он проковылял несколько шагов и театрально бросил добычу к моим ногам. Маленькую, безвольную, серо-бурую птичку.

Это был воробей. Обычный, ничем не примечательный воробей.

Кеша выпятил грудь и хрипло каркнул:

— Хозяин! Я… это… добыл! Атрибуты! Давай! Все мои! По чесноку!

Кеша переводил взгляд со своего трофея на меня, и его единственный зрячий глаз сиял ожиданием. Он явно ждал фанфар, медаль и щедрую порцию «плюшек». Я почти видел в его голове титул: «Кеша — Крылатый Ужас Диких Земель!»

Я молча смотрел на него. Потом на воробья. Потом снова на него. Рядовая подошла, с интересом ткнула пальцем в мёртвую птичку, понюхала и разочарованно отошла.

Наклонившись, я поднял крохотное тельце двумя пальцами. Закрыл глаза, изображая глубокую концентрацию, и активировал внутренний сканер, заранее зная, что ничего не найду.

Ноль. Пусто. Ни единого следа магического атрибута. Никаких скрытых сил. Никаких уникальных генетических маркеров. Это был самый стандартный, немагический Passer domesticus, которого мне когда-либо доводилось анализировать. Единственным его примечательным свойством было то, что он был основательно и недавно мёртв.

Я открыл глаза и посмотрел на своего попугая.

— Кеша, — начал я предельно спокойным тоном. — Расскажи мне, пожалуйста, о вашей эпической битве. Этот пернатый титан, должно быть, оказал яростное сопротивление?

Попугай приосанился, насколько позволяло его потрёпанное тело.

— О, хозяин, это была битва не на жизнь, а на смерть! — затараторил он. — Я выследил его у ручья! Он был хитёр и коварен! Я атаковал с воздуха, как коршун! А он… он позвал своих! Их была целая стая! Они клевали меня, били крыльями, пытались ослепить! Но я не сдавался! Я сражался, как лев! Как… как Рядовая! Я вырвал его из лап его банды и принёс тебе!

Я помолчал, переваривая эту героическую сагу. Судя по его виду, он не врал. Его действительно, похоже, избила стая воробьёв. И он, в процессе этой позорной потасовки, умудрился случайно забить до смерти одного из нападавших.

Я вздохнул, положил воробья на ладонь и посмотрел на предвкушающе замершего попугая.

— Кеша, этот воробей даже не магическое создание, что я должен из него вытащить?

Я повертел птичку в руке.

— Атрибут «мастерски клевать крошки»? Или, может быть, «умение гадить на памятники с невероятной точностью»? У него даже мышечной массы нет. Могу разве что бульон тебе из него сварить… Для восстановления. Судя по твоему виду, он тебе не помешает.

Кеша замер, его единственный зрячий глаз расширился от разочарования. Он открыл клюв, собираясь что-то сказать, но вместо этого издал лишь жалобный хрип. Его горделивая осанка медленно сдулась, как проколотый воздушный шарик, и он плюхнулся на землю, подняв небольшое облачко пыли.

— Бульон?! — наконец выдавил он, глядя на меня. — Хозяин, я… я сражался! Я рисковал жизнью! А ты… бульон?!

Рядовая, стоявшая неподалёку, издала звук, похожий на смех. Она тут же отвернулась, делая вид, что внимательно изучает ближайший куст, но её плечи слегка подрагивали.

Я присел рядом с Кешей, стараясь не смеяться. Его потрёпанный вид и трагическое выражение мордочки были настолько комичными, что удержаться было сложно. Но я решил не добивать его морально — он и так уже выглядел, как будто его прогнали через мясорубку и обратно.

— Ладно, герой, — сказал я, похлопав его по голове, от чего он слегка покачнулся. — Ты молодец. Серьёзно. Ты ввязался в бой с целой стаей и выжил. Это уже что-то. Но давай договоримся: в следующий раз выбирай противника посерьёзнее. Хоть с какими-нибудь атрибутами. А то этот… — я покосился на воробья, всё ещё лежащего в моей руке, — даже на закуску не тянет.

Пора было вернуть Кеше немного уверенности, а то он, похоже, сильно расстроился.

Я потянулся к Кешиному организму, сканируя его повреждения. Поломки, конечно, были впечатляющие: трещины в костях крыла, разорванные связки, пара вывихнутых суставов и общее истощение. Стая воробьёв, видимо, дралась с ним насмерть.

— Так, не дёргайся, — сказал я, кладя руку на его потрёпанное крыло. — Сейчас подлатаем.

Я направил тонкий поток энергии в его тело, аккуратно восстанавливая повреждённые ткани. Это была не полноценная регенерация, как у Рядовой, а скорее экстренный ремонт. Кости срослись, связки затянулись, а воспаление вокруг заплывшего глаза начало спадать. Кеша, почувствовав облегчение, тут же оживился, расправил крылья и попытался взлететь, но я придержал его за хвост.