— Понимаю. Постарайся уложиться в этот радиус. Сначала проверь нейрохирургию — логично, что с подозрением на ЧМТ его повезли туда.

— Лечу! Буду как призрак-разведчик! Никто меня не увидит! — бурундук исчез, пройдя сквозь стену.

Я повернулся к Пестряковой, которая все еще стояла с открытым ртом.

— Уважаемая…

— Виолетта Архиповна… — выдавила та.

— Уважаемая Виолетта Архиповна простите за обман. Ситуация критическая, и у нас не было другого выхода. Барон абсолютно здоров — это просто прикрытие, чтобы я мог попасть в больницу.

— Но… но зачем? — она перевела взгляд с меня на барона, потом на Веронику. — Что происходит?

— Час назад в вашу больницу привезли Максима Ушакова. Восемнадцать лет, сын министра финансов. У него была внезапная остановка сердца после драки на приеме у барона.

— Да, я слышала, — кивнула Пестрякова, постепенно приходя в себя. — По больнице уже разнеслось. Черепно-мозговая травма после драки. Сейчас его обследуют в отделении нейрохирургии. Мастер Ерасов уже назначил экстренное КТ, чтобы оценить размер гематомы и решить, нужна ли операция

— ВОТ! — я ударил кулаком по ладони. — Вот в этом и проблема! У него НЕТ тяжелой черепно-мозговой травмы! Точнее, есть легкое сотрясение, но оно не могло вызвать фибрилляцию желудочков и остановку сердца!

Они не просто ищут не там. Теряют драгоценное время.

— Но гематома же…

— Гематома поверхностная, подкожная! Обычная шишка! Они наверняка сделали рентген, увидели, что перелома нет, и решили, что это ушиб. Да, сотрясение было, но легкое! А остановка сердца произошла из-за какой-то скрытой сердечной патологии!

Пестрякова нахмурилась, ее профессиональный интерес явно пробудился.

— Скрытой патологии? — ее голос был спокоен, но в нем звенели стальные нотки. — Это слишком общее понятие, подмастерье. На чем основана ваша уверенность?

— На том, что клиническая картина не сходится! — я старался говорить спокойно, но внутри все кипело от осознания того, что драгоценные минуты утекают. — Драка была час назад, остановка сердца — через сорок минут. Если бы дело было в сдавлении мозгового ствола гематомой, симптомы нарастали бы постепенно! Сначала головная боль, потом рвота, угнетение сознания, брадикардия, и только потом — остановка дыхания и сердца!

Они учат это на третьем курсе академии! Как можно было пропустить такую классическую картину?!

— Ваши рассуждения логичны, — согласилась Пестрякова, и это неохотное признание было для меня маленькой победой. — Но что вы подозреваете конкретно? Аритмогенная дисплазия? Каналопатия?

Она проверяла меня, перебирая редкие диагнозы, как опытный следователь, пытающийся поймать на лжи.

— Я не знаю, — честно ответил я. — Пока не знаю. У меня не было ни времени, ни оборудования, чтобы поставить точный диагноз. Я просто знаю, что ваши лекари ищут не там. Они сейчас готовятся вскрыть ему череп, чтобы найти причину там, где ее нет, пока настоящая мина тикает у него в груди!

Пестрякова закусила губу — признак глубокого размышления. Она была не из тех, кто слепо верит на слово, но и не из тех, кто отмахивается от логичных аргументов.

— Вы действительно так уверены, что проблема в сердце?

Я посмотрел ей прямо в глаза.

— Абсолютно. Я держал его на «Искре» во время фибрилляции. На «Искре» Виолетта Архиповна! Я чувствовал хаос в его сердце каждой клеточкой своего тела! Там есть какая-то структурная или электрическая аномалия, я готов поставить на это свою лицензию!

Она долго смотрела на меня, потом перевела взгляд на барона.

— Барон, вы в курсе этой… авантюры?

— Полностью, — кивнул барон. — И поддерживаю. Мой сын стал причиной драки. Если юноша умрет из-за неправильного диагноза, я себе этого не прощу.

Пестрякова перевела взгляд на Веронику.

— А вы, милочка? Вы же тоже лекарь.

— Я с Ильей, — просто ответила Вероника. — Он никогда не ошибается в диагнозах. Если он говорит, что у парня проблемы с сердцем — значит, так и есть.

Вот она, моя команда. Аристократ, готовый на авантюру. И верная девушка, которая верит в меня безоговорочно. С такой поддержкой можно и горы свернуть.

Пестрякова еще несколько секунд колебалась, потом решительно кивнула.

— Хорошо. Я помогу. Что от меня требуется?

Я почувствовал прилив облегчения.

Она согласилась. Она рискует карьерой, но ее профессиональный долг оказался сильнее страха перед начальством. Настоящий лекарь.

— Для начала — информация. Где сейчас Максим? В операционной? В какой именно? Кто оперирует? И мне нужен доступ к его анализам — ЭКГ, биохимия крови, все, что есть.