– Она там! – услышала я голос хозяина сада, звучащий как-то уж очень тоненько.

– Где? – пробасил Фатиа.

Я бешено вскочила на ноги, подперев ветку плечом и отчаянно надеясь, что никто не заметит неприятного казуса.

– Ася! – Властитель показался из-за деревьев и довольно улыбнулся, похоже, мой несчастный натруженный вид лишь добавил ему настроения. – Устала?

– Нормально! – кашлянула я, чувствуя, как тяжелая ветка с острыми отломленными сучками впивается в плечо.

– Ты молодец! – заявил он и легонько хлопнул меня по спине. Такой тяжести я выдержать не смогла – не удержалась на ногах и рухнула мешком на траву, по-прежнему обнимая отломанную ветку.

– Она сама сломалась! – простонала я, страшась поднять голову.

Глава 12

В Фатию мы вернулись вечером следующего дня. Наша ссора с Арвилем достигла своего апогея, и мы тщательно игнорировали друг друга, не желая даже слова произнести. Расстались и вовсе не попрощавшись.

Я въехала на постоялый двор в омерзительном настроении. Ваня открыл ворота, Сергий и Пантелей, облокотившись о перила веранды, радостно улыбались мне.

– Аська, – заорал гном, – как Бертлау?!

– Крестьянский рай, – буркнула я себе под нос, спешиваясь.

Ваня покосился на меня, вероятно, моментально оценив все синяки и царапины.

– Ты еще носа Фатиа не видел! – не вдаваясь в подробности, поделилась я.

– Вы в этом крестьянском раю лопатами подрались? – хмыкнул Ваня, забирая у меня коня.

– Угу.

Я поднялась на веранду, на ходу пожимая протянутую гномом руку.

– Аська, ты как-то говорила, что в кулинарном училась, – начал он.

– Четыре месяца, – хохотнул Сергий, развалившийся на лежаке, жалобно заскрипевшем под его весом, – дольше не продержалась.

– Какая разница, – махнул рукой Пантелей, – будешь поваром нашей мужской коммуны «Мужики и K°».

– А кто Ко? – заинтересовалась я.

– Ты, – ткнул в меня пальцем гном и захохотал, как сущий идиот.

Я бросила на пол пыльную дорожную торбу и очень осторожно присела на стул, стараясь не задеть ноющую спину.

– С чего бы?

– Гарий и Мария в Бертлау с утра умотали, – объяснил поднявшийся на веранду Ваня, – мы сегодня весь день голодные ходим.

– Что они забыли в Бертлау? – удивилась я.

– Гарий, оказывается, на восьмушку человечишка, – махнул рукой Сергий, – так его сестра посадская ведьма Питии.

– Да что ты! – кашлянула я, чувствуя, как щеки наливаются румянцем.

– Ага, – кивнул Сергий, – она в Бертлау поехала по настоянию Совета магов, а там какие-то психи фонтан разбили, ее камнем прихлопнуло.

– Действительно? – Я заерзала на стуле, становясь совершенно бесподобно пунцовой.

– Ась, а ты чего покраснела? – заметил гном.

– Да так.

Я поспешно встала, подхватила котомку и скрылась в доме, подальше от друзей и их расспросов.

А когда пришла ночь, измученная бессонницей я ходила по комнате от двери – до окна, от окна – до двери. Десять шагов в одну сторону, десять в другую, легкий поворот на пятках, уже гаснущая керосиновая горелка, отражение моего бледного осунувшегося лица в стекле и снова выкрашенная в белый цвет дверь.

Мне казалось, что я задыхаюсь, тело покрыла испарина, что-то внутри мучило меня, что-то звало куда-то. Я открыла окно, подставляя горящее лицо потоку ночной свежести.

Нечто странное происходило со мной, звуки ушли, их не стало. Резкий порыв ветра взлохматил кудри.

«Я скоро приду!» – услышала я тихий сладкий шепот где-то далеко, в другом мире. Шепот только для меня… Наваждение прошло. Я отшатнулась и ударилась спиной о дужку кровати.

– Чтоб тебя! – едва не заплакала я. – Я тебя все равно вылечу! – пробормотала я, роясь в сумке, где с незапамятных времен лежал бутылек с обезболивающей настойкой.

Босая, в исподней рубахе я вышла в темноту коридора и осторожно постучалась в Ванину спальню.

– Аська? – Ваня сонно сощурился и широко зевнул. – Что тебе?

– Вань, потри спинку настойкой. – Я посмотрела на Петушкова жалобными глазами и протянула бутылек.

– Зачем мне тереть спину? У меня все нормально со спиной. – Ваня недоуменно рассматривал темную жидкость в склянке.

– Да не тебе, а мне!

Петушков посторонился, впуская меня, я неслышно скользнула в его покои. В комнате у приятеля царил художественный беспорядок, отличающий истинных нерях. На столе между кусками съежившейся от времени и жары копченой колбаски лежали некогда дорогие бритвенные принадлежности, на спинке стула испускали смердящие фимиамы не стиранные с неделю портянки, стол усеян был хлебными крошками, залит воском, и только новенький плащ висел на плечиках, как островок аккуратности в море хаоса.