Разговор с Ипсиссимусом оставил тягостное впечатление. Я спряталась за кассой и без интереса рассматривала в окне испуганных людей, смертельно боящихся, но все же желающих поглядеть через дырку в заборе на прячущегося на заднем дворе Марфиной лавки дракона. Рядом с дырой уже выстроилась целая очередь, тянущаяся вдоль всей улицы. Марфа засуетилась, пытаясь наладить продажу билетов на подглядывание за невиданным зверем.

Какой-то художник, решив заработать на зрелище, спешно вырисовывал портрет Али, дабы размножить изображение на лубяных свитках и продать на воскресной ярмарке. Он даже придумал название картине: «Пришествие дракона в Стольный град», о чем орал на всю улицу, заглушая гул толкущегося народа.

Раскисшая дорога превратилась в месиво из снега и грязи, но людей это не пугало. Привлеченные необычным и совершенно бесплатным аттракционом, они галдели и спорили, чья очередь полюбоваться на чудовище.

– Грустишь? – Я посмотрела на прибежавшую запыхавшуюся Марфу. Та облокотилась на стол и внимательно вглядывалась в мое лицо.

Я кивнула.

– Я не понимаю, что происходит. Мне страшно. – Я почувствовала, как глаза загорелись, а к горлу подступил комок.

– На-ка. – Лукинична поставила передо мной маленький бутылек из темно-синего стекла. – Вот твой отворот.

Я взяла склянку, повертела в руках, посмотрела на свет содержимое. Сердце отчего-то тревожно сжималось. В это время на улице раздался дикий визг, народ бросился врассыпную. Очевидно, Али надоело паломничество к его убежищу, и он выпустил облако огня. Эффектно, но не опасно.

– Я поеду, Марфа, я больше не могу. Мы теперь не к месту здесь, ни я, ни мой дракон.

– Езжай, – Лукинична опустила тяжелую руку мне на голову и погладила по волосам, – не забывай свою тетку.

Я кивнула и поцеловала ее пальцы, пахнущие мятой, а потом приложила мягкую теплую ладонь к своей щеке, чувствуя шероховатую, огрубевшую от возни с травами кожу.

В этот момент раздался звон колокольчика. На пороге стоял гном Яков в новом тулупе, похудевший, причесанный и гладко выбритый. Без лохматой бороды он выглядел гораздо моложе, чем я его себе представляла. В руках он сжимал маленький трогательный букетик первых подснежников.

Марфа отчего-то вся подобралась и залилась румянцем.

Завидев меня, Як остолбенел, замялся, а потом пролепетал:

– Э-э-э… ну, я попозже зайду!

– Стоять! – рявкнула я, с трудом понимая, что происходит. – Марфа? – Я вопросительно посмотрела на тетку. Та вела себя как молодая влюбленная девка: смущалась, краснела и не смела поднять глаз на гостя. – Что происходит? – тихо спросила я.

– Ну хватит, – не выдержала Лукинична, – я баба взрослая. Женщина, так сказать, в самом соку, а он, – она ткнула пальцем в сконфуженного Якова, – мужчина видный.

– Но он же гном! – громко зашептала я.

– Да хоть бы твой дракон! – рявкнула тетка. – Главное, чтобы любил!

Наверное, никогда дракон не летал так быстро. Измученный всеобщим вниманием в Стольном граде, он старался поскорее скрыться от, цитирую: «Полоумных дикарей, никогда не видавших дракона». Я хмыкнула, драконы в Словении действительно были большой редкостью, в Стольноградском музее был один… скелет, но от времени он рассыпался.

Али, очевидно, не горел желанием стать заменой утерянному экспонату, а потому с каждой минутой прибавлял скорости. Когда мы на закате подлетали к Фатии, он уже высунул длинный раздвоенный язык и, задыхаясь, шумно глотал воздух.

Мы сделали круг над площадью перед Домом Властителя. Сооружение, увиденное мной, повергло в шок не только меня, но и невозмутимого Али. Оно представляло собой аккуратно сложенные поленья с длинным торчащим бревном посредине, которое предназначалось явно для разведения костра. Выглядело это угрожающе. Ошибки быть не могло: костер наверняка по мою душу!

– Али, мне почему-то кажется, что нас здесь ждут, – пролепетала я.

– Не нас, а тебя.

Он приземлился рядом с постоялым двором.

– Ты редкое животное, тебя не посмеют тронуть! – Я вцепилась в его усы и не собиралась спускаться вниз.

– Слазь, говорю! – прорычал дракон.

– Предатель! Трус! – Я шмыгнула носом и скатилась с гладкого зеленого бока. Дракон поспешно взлетел и скрылся из виду, а я стояла посреди улицы перед постоялым двором, прижимая к груди котомку, и испуганно озиралась, высматривая стражу. Я боялась войти в ворота.

Внешне Фатия совсем не изменилась, те же домики, узкие улочки, цветущие палисадники, но отчего-то мне вокруг почудилась угроза, словно я действительно попала в змеиное логово.

Я вошла во двор. Трезорка, узнав меня, индиферентно поднял уши и широко зевнул, даже не пытаясь продемонстрировать радость от нашей встречи.

Ваня спал на веранде, скрючившись на лежаке, на его скуле алел свеженький синяк. Я потрясла его за плечо. Петушков открыл глаза и повернулся ко мне, радостно улыбнувшись щербатым ртом: