ветствует нашему «Гектор»). – Даже и тогда, когда он

принял сторону Гоу Хрома, колченогого кузнеца, против

Эхина Мак-Иана? Не говори ничего в его оправдание и

поверь, если я еще когда-нибудь упомяну об этом, то лишь

по твоей вине. Но ты хотела возложить на меня какое-то

поручение – прикажи, и оно будет исполнено.

Кэтрин поспешила ответить. В речах и повадке юноши

было нечто побуждавшее ее сократить свидание.

– Эхин, – сказала она, – раз ты больше не зовешься

Конахаром, тебе должно быть понятно, что я просила об

услуге себе равного, честно считая его таковым, и мне не

приходило в голову, что я обращаюсь к лицу столь значи-

тельному и сильному. Ты, как и я, обязан наставлением в

вере этому доброму старику. Сейчас ему угрожает большая

опасность, злые люди возвели на него ложное обвинение, и

он хочет где-нибудь укрыться на время, пока гроза не

пронесется мимо.

– Ага, наш ученый клерк Климент? Да, достойный инок

много сделал для меня – слишком много, ибо я по своему

необузданному нраву не мог обратить себе на пользу его

поучения. Посмотрел бы я, найдется ли в городе Перте

человек, который осмелится преследовать того, кто схва-

тился за плащ Мак-Иана!

– Едва ли безопасно будет положиться лишь на эго, –

сказала Кэтрин. – Я не сомневаюсь в могуществе вашего

племени, но, когда Черный Дуглас поднимает ссору, он не

боится тряхнуть гэльский плед.

Горца задели ее слова, но он прикрыл досаду деланным

смехом.

– Воробей, что подле нас, – сказал он, – видится глазу

крупней орла, взлетевшего на Бенгойл. Вы страшитесь

Дугласов больше, потому что они сидят с вами рядом. Но

пусть будет как тебе угодно… Ты не поверишь, как далеко

простираются наши холмы, и долы, и леса за темной стеной

этих гор, и мир для тебя весь лежит на берегах Тэя. Но этот

добрый монах увидит горы, которые могут его укрыть,

хотя бы все Дугласы гнались за ним, да, и в тех горах

столько людей, что, столкнувшись с ними, Дугласы будут

рады поскорей убраться на юг от Грэмпиана… А почему

бы и тебе не отправиться к нам вместе с твоим добрым

стариком? Я пришлю вам в охрану отряд – проводить вас из

Перта, и мы по ту сторону Лох-Тэя наладим наш старый

промысел. Только сам я не стану больше кроить перчатки:

я могу поставлять кожу твоему отцу, но резать кожу я буду

не иначе, как на спинах у врагов.

– Мой отец приедет как-нибудь посмотреть ваш двор,

Конахар… простите, Гектор… но в более спокойные вре-

мена, потому что сейчас идет ссора между горожанами и

слугами знатных вельмож, да еще поговаривают, что в

Верхней Шотландии того и гляди разразится война.

– Поистине так, клянусь святою девой, Кэтрин! И когда

бы не эта самая война между кланами, вы с отцом давно

могли бы съездить погостить в Горную Страну, моя пре-

лестная хозяйка. Но горцы недолго будут делиться на два

племени. Они, как истые мужи, сразятся за первенство, и

кто выиграет бой, тот будет разговаривать с королем

Шотландии как с равным, не как с высшим. Молись, чтобы

победа досталась Мак-Иану, моя святая Екатерина, – тогда

ты будешь молиться за того, кто тебя истинно любит.

– Я буду молиться за правого, – сказала Кэтрин, – или

еще лучше: буду молиться за мир для обеих сторон. Про-

щай, добрый мой и благородный отец Климент, поверь, я

не забуду никогда твои уроки!. Помяни меня в твоих мо-

литвах… Но как ты выдержишь такой трудный путь?

– Где будет нужно, его понесут на руках, – сказал Гек-

тор, – если не удастся вскоре же найти для него лошадь. Но

ты, Кэтрин… Отсюда до Перта не близко: позволь, я про-

вожу тебя туда, как бывало.

– Будь ты тем, кем был, я не отказалась бы от такого

провожатого. Но опасны на спутнике золотые пряжки и

браслеты, когда на большой дороге, точно листья в октяб-

ре, носятся отряды копьеносцев – лиддсдейлских и эннен-

дейлских, а встречи гэльского тартана со стальными кам-