посредством денег, а то, что придется уплатить во искуп-

ление за пролитую кровь, мы покроем из доходов с поме-

стья Рэморни.

– Нет, мы всё уплатим сами, – сказал король Роберт,

жадно ухватившись за надежду мирно разрешить непри-

ятный спор. – Состояние Рэморни сильно пошатнется в

связи с его отставкой от двора и увольнением от обязан-

ностей при доме Ротсея, невеликодушно бить лежачего…

Но вот идет наш секретарь, настоятель монастыря, воз-

вестить нам, что пора открывать совет… С добрым утром,

мой достойный отец!

– Benedicite, государь, – отвечал приор.

– Добрый отец, – продолжал король, – не будем ждать

Ротсея – мы сами поручимся, что он примет наши советы, и

приступим к разбору дел, касающихся королевства. Какие

у вас вести от Дугласа?

– Он прибыл в свой замок Танталлон, государь, и при-

слал гонца с извещением, что хотя граф Марч отсижива-

ется в крепости Данбар, никого к себе не допуская, друзья и

вассалы изменника собрались и стали лагерем близ Кол-

дингема*, где, по-видимому, ждут из Англии подмоги.

Хотспер и сэр Ралф Перси стягивают к шотландской гра-

нице большие силы.

– Невеселые новости, – вздохнул король. – И да простит

господь Джорджа Данбара!

В эту минуту вошел принц. Король продолжал:

– Ага, наконец явился и ты, Ротсей… Тебя не видно

было на обедне.

– Нынче утром я позволил себе полентяйничать, – от-

ветил принц, – так как ночью у меня была бессонница и

лихорадка.

– Ах, безрассудный мальчик! – сказал король. – Когда

бы ты не провел без сна заговенье, тебя не лихорадило бы в

ночь на пепельную среду.

– Боюсь, я перебил вас на словах молитвы, государь

мой, – сказал небрежно принц. – Ваша милость призывали

на кого-то благословение небес – несомненно, на вашего

врага, потому что чаще всего вы молитесь за врагов.

– Садись и успокойся, безрассудный юноша! – сказал

отец, остановив взгляд на красивом лице и грациозном

стане любимого сына.

Ротсей пододвинул подушку поближе к трону и не-

брежно раскинулся на ней в ногах у отца, тогда как король

продолжал:

– Я выражал сожаление о том, что граф Марч, которому

при расставании мы твердо обещали возместить все обиды,

на какие мог он пожаловаться, оказался способен вступить

в предательский сговор с Нортумберлендом против родной

страны. Неужели он усомнился в нашем намерении сдер-

жать слово?

– Отвечу за него: «Нет», – сказал принц. – Марч не

усомнился в слове короля. Но у него могло явиться опа-

сение, что многоученые советники ваши не дадут вашему

величеству сдержать королевское слово.

Роберт III широко применял трусливый прием делать

вид, что не расслышал слов, которые, когда они дошли до

слуха, требуют – даже по его суждениям – гневной отпо-

веди. Он поэтому пропустил мимо ушей возражение сына и

продолжал свою речь. Тем не менее неосторожные слова

Ротсея усилили то недовольство, которое зародилось про-

тив него в душе отца.

– Хорошо, что Дуглас сейчас на границе, – сказал ко-

роль. – Предки Дугласа всегда умели постоять за отчизну, и

грудь его для Шотландии – самый верный оплот.

– Значит, горе нам, если он повернется спиной к не-

приятелю, – сказал неисправимый Ротсей.

– Ты посмел бросить тень на доблесть Дугласа? – от-

ветил с сердцем король.

– Кто посмеет усомниться в доблести графа? – сказал

Ротсей. – Она бесспорна, как его гордыня… Но можно не

слишком верить в его счастье.

– Клянусь святым Андреем, Давид, – вскричал его отец,

– ты – что филин: каждым словом предвещаешь раздор и

беду!

– Молчу, отец, – ответил юноша.

– А что слышно о раздорах в Горной Стране? – про-

должал король, обратившись к настоятелю.

– Там как будто дела принимают благоприятный обо-

рот, – отвечал аббат. – Огонь, грозивший охватить всю

страну, удастся, по-видимому, загасить кровью полусотни

удальцов. Два больших союза племен торжественно по-