даяние, чтобы ты и твои сироты могли жить не хуже или

даже лучше, чем при жизни твоего супруга, только отсту-

пись от обвинения и не требуй нового кровопролития.

Уясни себе: я предлагаю тебе выбор между милосердием и

отмщением, между достатком и нуждой.

– Это верно, мой государь, мы бедны, – с неколебимой

твердостью ответила вдова, – но я и мои дети – мы лучше

согласимся кормиться с лесным зверьем чем бог пошлет,

нежели станем жить в довольстве ценою крови моего

супруга. Государь, вы не только коронованный король, вы

и препоясанный рыцарь, и я прошу: позвольте моему за-

ступнику сразиться за правое дело.

– Я знал, что так будет! – тихо сказал король, обращаясь

к Олбени. – В Шотландии первые слова, какие лепечет

младенец, и последние, какие бормочет, умирая, седобо-

родый старец – это поединок, кровь, месть!. Бесполезно

увещевать. Впусти ответчиков.

В палату вошел сэр Джон Рэморни. Он был в длинном

платье на меху, какое носили в те дни мужчины высшего

сословия, когда ходили невооруженными. Прикрытая

складками плаща, его изувеченная правая рука лежала у

пояса, на перевязи алого шелка, а левой он опирался на

плечо юноши, который по годам едва вышел из отрочества,

однако уже носил на челе глубокую печать ранней думы и

зрелых страстей. Это был тот знаменитый Линдсей, граф

Крофорд, который в более поздние годы свои был известен

под прозвищем «граф Тигр54» и правил обширной и бога-

той долиной Стратмора с необузданным произволом и

безжалостной жестокостью феодального деспота. Не-

сколько дворян – его личные друзья или друзья Линдсея –

сопровождали сэра Джона Рэморни, чтобы своим присут-

ствием придать ему бодрости в споре. Обвинение было

вновь повторено и решительно отвергнуто обвиняемым, в

ответ на что обвинители предложили доказать свою пра-

воту божьим судом, путем испытания гробом.

– Я, – ответил сэр Джон Рэморни, – не подлежу такому

испытанию, поскольку могу доказать свидетельством

бывшего моего царственного господина, что я находился в

собственном своем жилище и лежал больной в своей кро-

вати в те часы, когда я, как уверяют сей мэр и господа

старшины, якобы совершил преступление, на какое нико-

гда не склонили б меня ни соблазн, ни собственная воля.

Следовательно, на меня не может лечь подозрение.

– Могу подтвердить, – сказал принц, – что в ту самого

ночь, когда произошло убийство, я виделся с сэром Джо-

ном Рэморни и беседовал с ним о делах, касающихся моего

двора. Поэтому я знаю, что он действительно был не здоров

и не мог лично совершить деяние, о котором идет речь. Но

я ничего не знаю касательно того, чем заняты были его

слуги, и не возьму на себя утверждать, что никто из них

непричастен к преступлению, в котором их обвиняют.

В начале этой речи сэр Джон Рэморни обвел окру-

54 Сэр Дэвид Линдсей, первый граф Крофорд и зять Роберта III.

жающих высокомерным взглядом, однако выражение его

лица резко изменилось при заключительных словах Ротсея.

– Благодарю, ваше высочество, – сказал он с улыбкой, –

за ваше осторожное и половинчатое свидетельство в мою

пользу. Был мудр тот, кто написал: «Не уповай на князей».

– Если у тебя нет других свидетелей твоей невиновно-

сти, сэр Джон Рэморни, – сказал король, – мы не можем в

отношении твоих слуг отказать твоей обвинительнице,

потерпевшей вдове с ее сиротами, в нраве требовать ис-

пытания гробом – либо, если кто предпочтет, поединком.

Что касается тебя самого, то в силу свидетельства принца

ты от испытания освобождаешься.

– Государь мой, – ответил сэр Джон, – я могу пору-

читься, что ни один из моих слуг и домочадцев не виновен.

– Так мог бы говорить монах или женщина, – сказал сэр

Патрик Чартерис. – Отвечай на языке рыцарей, готов ли ты,

сэр Джон Рэморни, сразиться со мною за дело твоих при-

спешников?

– Мэр города Перта не успел бы вымолвить слово