который все эти тревоги согнали с ее щек, и даже для

красивейшей девушки Перта не будет слишком жестким

ложе из горного вереска.

– Не такие пустые заботы, милорд, смущают меня, –

сказал Гловер. – Кэтрин – дочь простого горожанина и не

избалована ни в смысле еды, ни в смысле жилья. Но сын

Мак-Иана много лет был гостем в моем доме, и я, при-

знаться, не раз подмечал, что он заглядывается на мою

дочь, а сейчас она, можно сказать, обрученная невеста!

Пока все мы жили здесь, на Кэрфью-стрит, меня это мало

тревожило, но как не опасаться дурных последствий, когда

мы окажемся с нею в горном клане, где у Конахара мно-

жество друзей, а у меня ни единого?

– Фью, фью! – свистнул в ответ благородный мэр. – В

таком случае посоветую тебе отправить дочь в монастырь

Элкоу – ведь там аббатисой, если память мне не изменяет,

какая-то ваша родственница? Нет, в самом деле, она мне

это говорила сама и добавляла, что нежно любит свою ку-

зину, как и весь твой дом, Саймон.

– Правильно, милорд, я полагаю, аббатиса настолько ко

мне расположена, что охотно возьмет на свое попечение и

мою дочь и все мое добро в придачу… Черт возьми, при-

вязанность ее довольно крепка, мать-настоятельница потом

не захочет выпустить из своих рук ни девицу, ни ее при-

даное.

– Фью… Фью! – свистнул опять рыцарь Кинфонс. – Не

зваться мне таном*, если этот узел легко развязать. Но

никто не скажет, что лучшая девушка Славного Города

попала в монастырь, как курочка в силки, да еще накануне

своей свадьбы с честным Генри Уиндом. Нет, не будет

такой молвы, пока я ношу пояс и шпоры и зовусь мэром

Перта.

– Но что же делать, милорд? – спросил Гловер.

– Придется каждому из нас пойти на некоторый риск.

Вот что: немедленно садитесь на коней вы оба, и ты и дочь.

Вы поедете со мною, и посмотрим, посмеет ли кто косо на

вас поглядеть. Приказ на твой арест еще не подписан, а

если пришлют в Кинфонс судебного пристава без грамоты

за собственноручной подписью короля, клянусь душою

Красного Разбойника, я заставлю наглеца проглотить всю

его писанину как она есть – пергамент вместе с воском. В

седло, в седло! И ты, – обратился он к Кэтрин, которая

вошла в комнату, – собирайся и ты, моя красавица.

В седло! И не страшись за дом:

Печется хартия о нем.

Не прошло и двух минут, как отец с дочерью уже си-

дели на конях и скакали в Кинфонс, держась, по указанию

мэра, на полет стрелы впереди него, чтобы не выдать, что

они едут все вместе. Поспешно миновали они Восточные

ворота и понеслись дальше, не сбавляя хода, пока не

скрылись с глаз. Сэр Патрик следовал за ними не спеша, но

как только стражники и его потеряли из виду, он при-

шпорил своего резвого скакуна, и вскоре, когда рыцарь

нагнал Гловера с Кэтрин, между ними завязался разговор,

который прольет свет на многое, о чем упоминалось

раньше в этой повести.

ГЛАВА XXVI

Привет тебе, край лучников, чьи предки.

Не гнули шею перед властным Римом…

Любезнейшая Альбиона часть,

Как валом обнесенная волнами!

«Албания» (1737)*

– Я все гадаю, – сказал заботливый мэр, – как бы мне

надежней укрыть вас обоих на неделю-другую от злобы

ваших врагов, а там, я нимало не сомневаюсь, обстановка

при дворе изменится. Но чтобы мне вернее рассудить, что

тут лучше всего предпринять, скажи мне откровенно,

Саймон, какие у тебя отношения с Гилкристом

Мак-Ианом? Что позволяет тебе так безусловно на него

полагаться? Ты хорошо знаком с обычаем горожан, и уж

тебе ли не знать, какие суровые наказания налагает город

на тех своих жителей, которые ведут сношения и дружбу с

горными кланами.

– Верно, милорд. Но вам должно быть также известно,