подвергнуться каре огнем и мечом. Огненный крест про-

несся, как метеор*, во все концы и пробудил дикие и не-

ведомые племена за далеким Мерри-Фритом… Да защитят

нас господь и святой Доминик! Но если вы, милорды, не

изыщете средства от зла, оно распространится вовсю ширь,

а наследные владения церкви будут отданы повсюду на

разграбление свирепым амалекитянам, которые так же

чужды благочестия, как жалости или любви к ближнему.

Огради нас, пречистая!. Как мы слышали, иные из них –

доподлинные язычники и поклоняются Магаунду и Тер-

маганту.

– Милорды и родственники, – сказал Роберт, – вы

знаете теперь, какое это важное дело, и, может быть, хотели

41 Знамя, буквально – полотнище. Нижнешотландский язык еще сохраняет слово

brat, которое, однако, применяется теперь только для обозначения детского фартучка или

грубого полотенца. Вот до какого низкого применения могут опуститься слова! (Прим.

автора.)

бы услышать мое мнение перед тем, как изложить то, что

вам подсказывает ваша собственная мудрость. Скажу по

правде, ничего лучшего я не надумал, как послать туда

двух наших представителей с полномочием уладить все,

какие там имеются, разногласия между кланами, и пусть

они в то же время объявят сторонам, что всякий, кто не

сложит оружия, ответит пред законом, и строго возбранят

им применять друг против друга всякие насильственные

меры.

– Я одобряю предложение вашего величества, – сказал

Ротсей. – Думаю, наш добрый приор не откажется взять на

себя почетную обязанность вашего королевского послан-

ника с полномочиями миротворца. Той же чести должен

домогаться и его досточтимый брат, настоятель картези-

анского монастыря, – чести, которая, несомненно, приба-

вит двух видных новобранцев к несметной армии муче-

ников, ибо горцы не станут слишком уважать в особе ва-

шего посланника духовное лицо и обойдутся с ним как с

мирянином.

– Мой царственный лорд Ротсей, – сказал приор, – если

мне суждено принять благословенный венец мученика, я,

несомненно, получу указание свыше, какой стезей мне

идти, чтобы достигнуть его. Все же, если вы говорите это в

шутку, да простит вас всевышний и да просветлит ваш

взор, позволив вам узреть, что куда достойней облачиться в

броню и стать на страже владений церкви, над коими на-

висла столь опасная угроза, чем изощрять свой ум, вы-

смеивая ее священников и служителей.

– Я никого не высмеиваю, отец приор, – отвечал, по-

зевывая, юноша, – и не так уж неохотно облачаюсь в

броню… Только она – довольно стеснительное одеяние, и в

феврале месяце плащ на меху больше соответствует пого-

де, чем стальные латы. И у меня тем меньше охоты напя-

ливать на себя в такой мороз холодные доспехи, что если

бы церковь решила снарядить туда отряд своих угодников

(а среди них нашлись бы и уроженцы Горной Страны, не-

сомненно привычные к тамошнему климату), они отлично

могли бы сражаться за свое дело, как веселый святой Ге-

оргий Английский. Но почему-то мы частенько слышим о

чудесах, которые они вершат, когда их умилостивляют, и о

карах, посылаемых ими, если кто посягнет на их земли, и

это им служит основанием для того, чтоб расширять свои

владения за счет щедрых дарителей. Но, когда появится

ватага горцев в двадцать человек, тут церковная братия не

спешит ополчиться, а должен препоясаться мечом ка-

кой-нибудь барон, дабы помочь церкви удержать за собою

те земли, которые он сам же ей пожаловал, и должен сра-

жаться за них так ревностно, как если бы он все еще

пользовался доходами от этих земель.

– Сын мой Давид, – сказал король, – ты чрезмерно

распустил язык.

– Нет, нет, сэр, я нем, – ответил принц. – Я отнюдь не

хотел огорчить ваше величество или задеть отца настоя-

теля, который, располагая чудодейственной силой, поче-

му-то не желает встретиться лицом к лицу с горсточкой