с ним в знак обоюдной вашей преданности шотландской

короне.

– Нет, государь, – ответил Марч. – Ваше величество

можете повелеть мне вновь надеть ратную рукавицу, ибо

она, как и все мое оружие, находится в вашем распоряже-

нии, пока мое графство еще подвластно короне Шотлан-

дии, но Дугласа я могу заключить только в стальные объ-

ятия. Прощайте, государь. Вы не нуждаетесь в моих сове-

тах, мало того – они принимаются так неблагосклонно, что

для меня, пожалуй, и небезопасно оставаться здесь долее.

Бог да хранит ваше величество от явных врагов и неверных

друзей! Я отправляюсь в свой замок Данбар, откуда к вам, я

думаю, скоро поступят вести. Прощайте и вы, милорды

Олбени и Дуглас, вы ведете большую игру, ведите же ее

честно… Прощайте, мой бедный безрассудный принц,

резвящийся, как молодой олень подле притаившегося ти-

гра!. Прощайте все. Джордж Данбар видит зло, но не мо-

жет его исправить. Оставайтесь с богом!

Король хотел заговорить, но Олбени строго взглянул на

него, и слова замерли на его устах. Граф Марч оставил зал с

молчаливого согласия членов совета, которые поочередно

кланялись ему без слов по мере того, как он обращался к

каждому в отдельности, – все, кроме одного Дугласа, от-

ветившего на его прощальную речь презрительным и вы-

зывающим взглядом.

– Жалкий трус побежал предавать нас южанам, – сказал

он. – Он только тем и горд, что ему принадлежит примор-

ское владение40, через которое англичане могут проник-

40 Замок Данбар.

нуть в Лотиан… Не тревожьтесь, государь, я, тем не менее,

исполню все, что взял на себя… Еще не поздно. Скажите

только слово, государь, скажите: «Схвати его!», и Марч не

выйдет за пределы Эрна, а его измена будет пресечена.

– Нет, любезный граф, – сказал Олбени, которому

нужно было, чтобы два могущественных лорда противо-

стояли друг другу, но так, чтобы ни один не брал верх над

другим, – вы даете нам слишком поспешный совет. Граф

Марч явился сюда по приглашению короля с гарантией

неприкосновенности, и ее нельзя нарушить без урона для

чести моего царственного брата. Однако если вы, милорд,

можете привести убедительные доказательства…

Их перебило громкое пение труб.

– Его милость герцог Олбени сегодня необычайно ще-

петилен, – сказал Дуглас. – Но не стоит понапрасну пре-

рекаться, поздно: это трубы Марча, и поручусь вам, он, как

только минет Южные ворота, помчится стрелой. Мы скоро

услышим о нем, и, если оправдаются мои расчеты, измен-

ник встретит отпор, хотя бы вся Англия оказала ему под-

держку в его предательстве.

– Нет, будем надеяться на лучшее, мой благородный

граф, – сказал король, довольный, что в споре между

Марчем и Дугласом, по-видимому, забылась распря между

Ротсеем и его тестем. – У него горячий нрав, но он не зло-

бен… Кое в чем с ним поступили… я не сказал бы – не-

справедливо, но… вопреки его ожиданиям, и можно

кое-что извинить человеку благородной крови, когда он

оскорблен и к тому же сознает свою большую силу. Но,

слава богу, мы все, оставшиеся здесь, единодушны и со-

ставляем, можно сказать, одну семью, так что, по крайней

мере, нашему совету теперь не помешают никакие разно-

гласия. Отец настоятель, прошу вас, возьмитесь за перо,

потому что вам, как всегда, придется быть нашим секре-

тарем. Итак, приступим к делу, милорды, и в первую го-

лову рассмотрим вопрос о неурядице в Горной Стране.

– Речь идет о разладе между кланами Хаттан и Кухил, –

сказал приор, – который, как извещают нас последние до-

несения от наших братьев в Данкелде, чреват более

страшной войной, чем та, что уже идет между сынами

Велиала*, которые грозят стереть друг друга с лица земли.

Каждая из сторон собирает свои силы, и каждый, кто при-

тязает на принадлежность к племени хоть по десятой сте-

пени родства, должен стать под браттах41 своего рода или