Столица встретила благородного альва признаками беспорядка и неустроенности. Даже вечнозеленые деревья вокруг Эмайн Махи потеряли, казалось, свежесть и чистоту листвы. На могучих дубах и раскидистых буках Айлиль заметил желтые листья.

Голые ветви торчали, подобно пальцам мертвеца. Держава теряла Дар текущего Цикла, медленно и неотвратимо, и тяжело переживала это. Отсутствие света благодати, что согревал и освещал душу каждого альва более шестидесяти лет, ощущалось и на улицах. Замок правителя темнел, возвышаясь над домами мрачной и угрюмой горой. Народ сновал злой, озабоченный. Айлиль наткнулся на уличную драку – вещь немыслимую еще месяц назад.

Едва глава клана Играющих с Солнцем переступил порог собственного дома, как там все вскипело, словно в поставленном на огонь горшке.

Вскоре Айлиль был уже за столом и старательно жевал. В перерывах между блюдами отдавал приказы. Слуги, превратившись на время в гонцов, один за другим выскальзывали из дома.

Прежде чем начали собираться гости, Айлиль еще успел немного поспать. Но когда в пятый раз открылась парадная дверь, предназначенная лишь для родовитых, ему пришлось подняться.

В небольшом зале, где он собрал гостей, было тепло, и низкий потолок не давил на плечи, придавая помещению дополнительный уют. Дубовый стол мог бы вместить гораздо больше альвов, но на этот раз их всего девять. На дубовых стульях сидели представители самых древних и знатных кланов Эрина, чьи родословные древа имеют длину под два тысячелетия. В основном потомки выходцев с побережья, из тех мест, где, по преданиям, располагалась прародина альвов. Не было никого лишь из одного рода, из того, что правит нынче в Эмайн Махе.

– Рад видеть вас, благородные, – начал разговор Айлиль, как и положено радушному хозяину. – Вы все прекрасно знаете меня, я знаю вас, так что разговоры о здоровье родственников мы можем смело пропустить и сразу перейти к делу.

– И о каком именно деле хочет поговорить с нами благородный Айлиль? – улыбнулся Ингкел, молодой глава клана Слушающих Ветер. – Благородный Айлиль, что столь неожиданно и своевременно объявился в столице.

– Об очень важном деле. – Айлиль улыбнулся в ответ. – О благе государства, которое сейчас, увы, катится к хаосу.

– Помилуй, благородный, но ты явно что-то путаешь, – спокойно проговорил Этерскел, второй по родовитости среди собравшихся. Его земли тянутся на север от Темной реки вдоль берега моря. – Государство сильно, как никогда, войска победоносны, Дар сияет.

– Пока сияет. – Айлиль многозначительно нахмурил брови. – Но сияние его сильно померкло в последнее время. Род государя Брана всегда славился мудростью и выдержкой, но самому Брану родовые качества изменили. Зачем он помчался на юг, словно мальчишка? Чтобы победить еще раз? Или оставить страну без Дара Правителя в случае собственной гибели?

– Его можно понять, – усмехнулся Этерскел. – Если послать кого-нибудь другого и гонец победит, то у нас окажется два правителя. Это гарантия смуты и раскола государства.

– Можно было вообще никого не посылать, – проворчал Элкмар, старейший среди собравшихся. Ему давно перевалило за сто пятьдесят, но глава клана Ловящих Тени оставался крепок и бодр, словно зрелый восьмидесятилетний мужчина.

– Речь не об этом. – Айлиль досадливо поморщился. – Все мы знаем, что Выбор выиграть нелегко. Шансы не более чем один из семи. Последние два раза удача улыбалась нам. Верить в то, что улыбнется и в третий, – истинное безумие. Этой весной драконы найдут новых хозяев.

– Да, это вполне возможно, – кивнул Ингкел.

– И нам, благородным из благородных славного Эрина, – Айлиль прошелся взглядом по альвам, давая им возможность оценить фразу, – надлежит подумать о том, что делать в случае, если государь не вернется.

– Что делать? – Ламорет наивно захлопал длинными белыми ресницами. Глава клана Живущих в Пламени отличался глупостью и необъятной толщиной. Кроме родовитости, за ним не водилось иных достоинств, но клан его был велик и влиятелен, и не пригласить Ламорета Айлиль не мог. – Подчиняться наследнику государя, который станет новым правителем. Правда, он очень молод. Но ведь есть регент.

– О, маг. – Айлиль сморщился, стараясь продемонстрировать наибольшую степень омерзения. – Не нобиля назначил государь, знаменитого предками и кланом, а колдуна, безродного выскочку!

Слова эти встретили одобрительным шумом. Общее мнение выразил Этерскел:

– Я не привык осуждать действия государя, – осторожно проговорил он, – но в этом случае всем нам нанесена глубокая обида. Ну и что, что регент – верховный маг? Пусть занимается магией, никто не запрещает. А править должны мы, благородные.