Среди них выделяется эллиптическая галактика М87, обладающая огромной массой, значительно превышающей массу такой гигантской галактики, как туманность Андромеды".

По дороге в школу меня вообще-то ничего не беспокоило. Единственное, что меня немного беспокоило - это то, что дни перед этим днём и весь этот день были у меня так заняты и загружены, что я не успел даже мельком хотя бы перелистать учебники и материалы, необходимые для встречи с участниками театральной самодеятельности. У них ведь тоже есть свои учёные записки, учебники и всевозможные пособия. Положение было почти безвыходным, но у нас у сверхкосмонавтов, безвыходных положений не бывает.

"Посмотрим, посмотрим, - подумал я, - какой же у меня будет выход из этого безвыходного положения".

Вбежав в здание школы, я в несколько прыжков поднялся по лестнице к актовому залу. Возле дверей актового зала стоял целый отряд учеников, охраняющих вход в школьный храм самодеятельного искусства.

Я остановился, чтобы оценить обстановку. Маслов и Лев Киркинский посмотрели на меня и многозначительно переглянулись. Лена Марченко с Даниловой Верой тоже переглянулись и сделали большие глаза.

– Те же и Всесторонний, - сказал Лев Киркинский.

"Так, ещё одно прозвище", - подумал я, не обращая внимания на слова Киркинского.

– Ну, что нового? Какие новые безумные идеи носятся в нашем воздухе?
– спросила Вера Лену Марченко.

– В воздухе носится такая безумная идея, - сказала Лена Вере, - что когда ты не спишь, то ты спишь, а когда ты спишь, ты не спишь!..

– Эта идея безумная!
– согласился с девчонками Маслов.

– Но достаточно ли она безумна, как сказал Нильс Бор, - вопросил всех Лев Киркинский, - чтобы быть воистину гениальной?

При этом разговоре все, конечно, не сводили с меня глаз, а точнее, с догрузочного мешка. Я поставил его перед собой на ступеньку лестницы.

– Ещё одна загадка, - сказала Вера Данилова, - мешок... Что это за мешок? И что бы это значило?

– По-моему, это исторический мешок, которым кто-то когда-то кого-то из-за угла прибил, - предположил Киркинский.

Я, конечно, мог прихлопнуть Киркинского сразу, лично, но мне нужно было прихлопнуть сразу всех.

– Римский поэт и сатирик Ювенал около двух тысяч лет назад писал, - сказал я, обращаясь ко всем и в особенности к Кутыреву, который то выглядывал из-за широкой спины Маслова, то скрывался, - что люди, слоняющиеся без дела (слова "слоняющиеся без дела" я подчеркнул интонацией), требуют только хлеба и всяческих зрелищ!..
– С этими словами я попробовал пройти в актовый зал. Но охрана, сплотившаяся вокруг Маслова, не пустила меня.

– Всесторонним и посторонним вход воспрещён, - сказал Маслов, обращаясь ко мне.
– Посторонним в том смысле, кто не участвует в спектакле.

– У вас здесь будет генеральная репетиция?
– спросил я Маслова.

– Генеральная, - подтвердил Маслов.

– А знаешь, почему она называется генеральная?
– спросил я у Маслова.

– Почему?
– спросил Маслов.

– Потому, что на этой репетиции буду присутствовать - я, генерал Иванов. Я вообще удивлен, что не получил пригласительного билета на генеральную репетицию. Вам бы следовало пригласить меня, посоветоваться со мной, получить, в конце концов, моё разрешение.

– Крупноблочная мысль, - сказал Лев Киркинский.

– А что ты от него хочешь?
– удивился Маслов.
– Ведь он сейчас спит, а во сне человек не отвечает за свои слова и поступки.

"Что такое? Что такое? Что такое?
– запрыгало у меня в голове.
– Откуда они знают о сне наяву, и о яви во сне? Идёт утечка информации, но каким образом и откуда?" Я снова попытался пройти силой в актовый зал, не очень идя на обострение, но меня снова не пустили.

– Вы что, хотите, чтобы в воздухе появились неопознанные летающие предметы?
– спросил я.

– Потомок Чингис-Хама, - сказала Лена Марченко.

– Частица нейтрино, - сказал я, - не вступает в реакцию ни с кем и ни с чем на свете.

– Вот тебе за всё пора бы и голову оторвать, - сказал Маслов.

– Есть такие... так называемые, я даже не знаю, как их назвать, ну, одним словом, планарии. Если у планарии оторвать голову, она у неё снова отрастает, - возразил я.

– У планарии отрывать голову не стоит, - сказал Лев Киркинский, - а у тебя стоит.

– Когда вы успеете, я не говорю - сможете, оторвать мне голову, к тому времени она у меня уже будет регенерироваться.

– А неужели и вправду есть такие, планарии, что ли?
– спросила меня на этот раз вполне серьёзно Вера Данилова.
– Я думала, что только у ящериц хвост отрастает.

– Да, есть! Когда оторванная голова будет отрастать, я вам позволю оторвать свою голову, чтобы продемонстрировать.

– Представляю, как это будет ужасно, - сказал Виктор Маслов, две головы Юрия Иванова! Тут от одной-то столько неприятностей а там две!.. Хоть с планеты Земля убегай!..

– Ребята, да пропустите вы его, - сказал Кутырев, - его всё равно не переговоришь.