Шрифт:
* * *
Маленький сад опустел, Царит во дворе тишина. Лишь не смолкает валёк И ветер с ним заодно. Мне теперь не заснуть, А ночь бесконечно длинна. Звуки и лунный свет Льются в мое окно. Оуян Сю [929]
Перевод Г. Ярославцева
Из «пятнадцати стихотворений на разные темы, созданных во время путешествия в Лунмэне [930] »
929
Оуян Сю(1007–1072) — великий поэт эпохи Сун (X–XIII вв.). Был крупным государственным деятелем, историком, философом. Современники называли его «вторым Хань Юем» — ибо он продолжил «возврат к древности», начатый знаменитым предшественником. Как поэт, Оуян Сю удостаивался сравнения с самим Ли Бо. Перевод выполнен по изданию: «Оуян Сю ши сюань». Пекин, 1957.
930
Лунмэнь— горы в современной провинции Хэнань.
1. Взбираюсь на гору
Взбираюсь-карабкаюсь вверх, на вершину крутую, Безмолвие бездны приводит меня в восхищенье. По тонкому запаху в скалах источники чую. За горными кряжами — шири бескрайней свеченье… Деревья меня обступили, блуждаю в тревоге, На звук лесорубовой песни бреду без дороги. 2. Спускаюсь с горы
Иду, распевая, сквозь ярко-зеленую чащу, Дорога все вниз, все отвесней становятся спуски, И горные пики круг солнца затмили блестящий, Попрятались птицы, спустившись к расселине узкой. Темно, ни души. Из ущелья я выбрался ходко, Дошел до Фанчжоу — привязана к дереву лодка. 3. Пороги на реке
Один за другим прохожу я речные пороги, Но ветра порывы движение мне затрудняют; Скиталец бездомный, уж целую вечность в дороге, Взираю на горы — все мимо они проплывают. Проносятся белые чайки, и, кажется, кстати Пристанище-остров заметен вдали, на закате. _____
Сквозь сон…
Дыханьем ночи, звуками свирели заполнено пространство под луной, И мудрено не потерять дорогу: вокруг — такое множество цветов! Как поменять мне отношенья с миром — я не решу за шахматной игрой; Не лучше ли всего за винной чаркой мне, гостю, вспоминать родимый кров. Вечером проходил по северному берегу реки
Подтаивал на речке снег, но был еще недвижен лед; Крошился, трескался, тончал, пока не ожила река. Все разошлись, один слежу, как солнце на закат идет, Как птицы, с отмели слетев, обсели лодку рыбака. На закате солнца сижу у окна
На рассвете услышала: птицы тревожно взлетели. На закате увидела: птицы вернулись опять. Друг другу мы с цинем яшмовым, видно, уже надоели. Вновь про все сокровенное некому мне рассказать. * * *
Над ивами гремит весенний гром, От капель дождевых вскипает пруд, Высокий лотос никнет под дождем, И шелест мокрых листьев слышен тут. В беседку льется тонкий аромат, Дождь перестал, и туч на небе нет, Но маленькая башенка-квадрат От взора заслонила звездный свет. Хорошо у перил. Ночь темна. Тишина. Дожидаюсь — скорее взошла бы луна. Вот ласточка заблудшая кружит, Уселась на узорчатый карниз. Нет ветра, и циновка не дрожит. Поднявшись, месяц долго смотрит вниз. Под ним зеркальная застыла гладь Притихшего безмолвного пруда, Ни шороха, ни всплеска не слыхать, Блестит кристально чистая вода. А месяц похож на изогнутый нож. Блестит на подушке забытая брошь… Чжан Шэну
Меж разлукой нашей и встречей семь и десять весен промчалось. Вот и спрашиваем друг друга, как лысели да как старели. Среди рек и озер скитаюсь, и осесть еще не случалось, Да и вы по дворам постоялым мало ль трудностей претерпели! Костью хрупок скакун под старость, бьется сердце его спокойно; Много лет сосне, а все так же обновляет зелень она. Трудно в горном глухом городишке человека принять достойно… Много-много раз бессловесно осушаем чаши до дна.