Каждый день, в самых обыкновенных жизненных длах нам приходится останавливаться не только перед разршеніем вопроса о причинах, побудивших к тому или другому поступку окружающих нас людей, но даже перед объясненіем своих собственных побужденій; каким же образом мы можем быть настолько высокаго мннія о себ, чтобы считать себя способными разобраться в дл, гд нам неизвстны ни начало, ни участники, ни побудительныя причины, гд все является в преувеличенном и искаженном вид, с комментаріями разных участвующих в нем или даже только слышавших о нем людей?

Вы, являющіеся строгими и непогршимыми судьями этого человка, укравшаго или убившаго, – разв вы знаете побудившія его на это причины? Разв вы знаете вс условія среды, наслдственности, даже случайныя обстоятельства, повліявшія на его мозг и заставившія его совершить тот поступок, который вы ставите ему в упрек? Вы, непогршимые люди, налагающіе проклятіе на того «подсудимаго», котораго полиція привела и поставила перед вами, – задавались ли вы когда-нибудь вопросом о том, не поступили-ли бы и вы так же как он, если бы вы были поставлены в т же условія? Даже если бы вы, в самом дл, были такими непогршимыми, нравственными людьми, какими вас считают, то и тогда, имя в руках право безжалостно разбить человческую жизнь и свободу, вы не ршились бы высказывать своих приговоров, если бы вы дйствительно подумали о непрочности всего человческаго. Если бы вы сознали, что вы длаете, вы в ужас отвернулись бы от этого дла! Неужели посл этого вы могли бы проводить ночи без кошмаров? Неужели вас не мучили бы призраки жертв вашего так называемаго правосудія? Нт, только безсознательность – результат глупости и привычки – дает вам силу не сломиться под тяжестью упреков совсти и призраков ваших жертв.

Наше время критики и положительной науки не признает законности какой-нибудь высшей власти, награждающей добрых и наказывающей злых. Этот принцип был вполн логичен на извстной ступени развитія человчества, но теперь он устарл и мы противупоставляем ему другой. Каждый из нас считает дйствія других людей хорошими или дурными, смотря по тому, пріятны они ему или непріятны, и сам поступает соотвтственно этому. Он одобряет, восторгается, или нападает смотря по тому, соотвтствует ли данный поступок его выгод, его чувству, или его понятію об идеал. Общая потребность в солидарности, заставляющая людей, подверженных одним и тм же нападеніям, соединяться для общей защиты, кажется нам лучшей гарантіей будущаго общественнаго строя, боле спокойнаго, чм наш. Мы не судим: мы только дйствуем и боремся, и думаем, что всеобщая гармонія сама явится результатом свободной дятельности личностей, как только уничтоженіе частной собственности сдлает невозможным, чтобы какая-нибудь горсть людей держала в порабощеніи всх остальных.

Итак, мы не признаем, чтобы через каких-нибудь шесть недль, или шесть лт посл совершенія извстнаго поступка, горсть людей, опирающихся на вооруженную силу, имла право собраться и, во имя отвлеченнаго понятія, наказывать или награждать совершившаго этот поступок человка. Все это – одна трусость и лицемріе: вы обвиняете этого человка в убійств и, чтобы показать ему, что он поступил дурно, сами убиваете его через посредство палача – наемнаго убійцы на служб у общества. Ни у вас, ни у этого палача, не будет даже того смягчающаго обстоятельства, что вы рискуете своею жизнью: вы дйствуете под прикрытіем защищающей вас вооруженной силы. Мы, борющіеся с господствующим классом, говорим судьям: признайте прямо, что вы его защитники, и оставьте нас в поко с вашими громкими фразами; поддерживайте т привиллегіи, защита которых вам поручена, употребляйте силу, которую общее невжество дает вам в руки, но оставьте в поко правосудіе и справедливость: они не имют ничего общаго с тм, что вы длаете.

Чтобы мы могли как слдует оцнить вашу роль охотников, травящих звря, нам бы хотлось, чтобы вы как-нибудь попали, будучи невинными, в руки ваших сотоварищей-судей, которые бы стали в свою очередь судить вас. Вы бы узнали тогда, сколько тревог и мученій должны были пережить т подсудимые, которые проходили перед вами и которыми вы играли как кошка мышкой. Под впечатлніем потоков прокурорскаго краснорчія, шумящих над вашей головой, перед вами встали бы призраки всх тх несчастных, которых вы, втеченіе своей карьеры, принесли в жертву на алтар общественнаго возмездія, и вы с ужасом спросили бы себя: не были ли и они также невинны как я?

Да, мы искренно желали бы, чтобы кому-нибудь из вас пришлось пережить, будучи несправедливо обвиненным, мученія всх тх, кого вы видите перед собою на скамь подсудимых, – потому что, если бы когда-нибудь его невинность была обнаружена и он вновь вернулся на свой пост, то он по всей вроятности явился бы в суд только для того, чтобы разорвать свою судейскую тогу и покаяться во всей своей преступной жизни, когда он судил наугад и торговал человческою жизнью.

Современная наука твердо установила, что человк есть ничто иное как игрушка в руках дйствующих на него сил и что свободы воли не существует: среда, наслдственность, воспитаніе, климатическія и атмосферныя вліянія оказывают на человка свое дйствіе, сталкиваясь и комбинируясь различным образом между собою; они управляют человком и заставляют его вертться, как вертится волчок, пущенный рукою ребенка. В зависимости от наслдственности, воспитанія и окружающей среды, человк будет больше или меньше подчиняться одним силам или сопротивляться другим, но во всяком случа его нравственная личность будет создаваться под их вліяніем.

Однако, установив вс эти положенія, нкоторые ученые, во глав с Ломброзо, сдлали попытку показать существованіе особаго преступнаго типа. Они занялись опредленіем тх аномалій, которыя, по их мннію, должны были быть свойственными этому воображаемому типу, долго обсуждали его различные признаки и, наконец, пришли к выводу о необходимости строгих наказаній, вчнаго тюремнаго заключенія и т. под. Казалось бы, что раз человк дйствует под вліяніем вншних причин, он не может быть отвтственным за свои поступки; ученые это признают, но это не мшает им говорить о необходимости карательных мр! Ниже мы вернемся к объясненію этого противорчія, а пока посмотрим, какіе именно признаки считаются учеными криминалистами характерными для преступника. В числ их мы находим: слды старых ран, аномаліи кожи, ненормальное строеніе ушей и носа, слды татуировки. Есть еще и многіе другіе, которые имют также мало отношенія к духовному складу человка, как и эти, но, не обладая спеціальными познаніями в области анатоміи, мы не будем входить в их разбор. Ограничимся пока только перечисленными. Итак, прежде всего, раны: ясно, не правда-ли, что человк, у котораго есть слды старых, не может быть ничм иным, как только закоренлым преступником, особенно если он получил эти раны гд-нибудь на работ, или рискуя своей жизнью для спасенія другого! До сих пор мы всегда думали, что преступленіе состоит скоре в нанесеніи ран, чм в их полученіи, но оказывается, что наука ршила иначе: преступник – тот, кто позволил себя ранить. Что-ж, нам остается только преклониться! Что касается ненормальной формы носа и ушей, то напрасно мы трудились над ршеніем вопроса о том, какое они могут имть отношеніе к свойствам человческаго мозга. Мало того: Ломброзо сам признает, что многіе из тх признаков, на которые он указывает, как на аномаліи, очень часто встрчаются и у тх, кого он называет людьми порядочными. Но вдь в таком случа эти аномаліи являются общим правилом! А мы-то думали до сих пор, что аномалія, это – свойство, выходящее из общаго правила! Оказывается, что наука по Ломброзо говорит нам противоположное – печальное противорчіе, наглядно показывающее, как люди, спеціализировавшіеся на одном каком-нибудь вопрос, на одном уголк науки, теряют в конц концов всякое ясное представленіе о цлом и стремятся только к одному: свести все к своей спеціальности.