И тут:

Надеешься на Его бла-аагость...
– по-змеиному зашипело в уши.

Запоздало повертев головой, аль-Мамун понял - этого голоса он еще не слышал.

Пожелает, говоришь... соблаговолит... Да кто ты такой, грязная вша?

От тихого, ползучего шипения стыла в жилах кровь. И распухала холодными, льдистыми осколками, распирая грудь, как у одинокой птицы, замерзшей на ветке.

Хи-хи-хи, глупый человечек думает, что там, на небесах, есть кому-то до него дело... хи-хи-хи...

Сердце колотилось так, что дышать стало невмоготу, а лицо залил пот. И ни рукой, ни ногой не двинуть, и левой руки вовсе не чувствуешь...

Через год здесь не будет никого!!! Вас всех смоет! Твари! Эта земля уйдет под воду и мрак, как это было всегда, до начала времен! Вши! Твари! Осквернители почвы! Вот что Он для вас приготовил - огонь! И Волну выше глупых минаретов! Вы сдохнете! Сдохнете! Сдохнете!!!..

– Покажись, - пересохшими губами прошептал аль-Мамун тысяче шепотков.
– Покажись, аль-Лат. Покажись.

В голове установилась настороженная тишина.

– Ну же, - еще громче сказал Абдаллах.
– Покажись! Или ты горазда пугать лишь шепотом?

И тут богини снова рассмеялись - обе. Растерянно крутясь и оглядываясь, аль-Мамун видел, как сотрясаются черные плечи Уззы, как запрокидывает ушастую песью башку Манат. Богини веселились. От души.

А, отсмеявшись, Узза фыркнула:

Она не может! Твой маленький сумеречник лишил ее облика! Даже тени на песке не осталось!

И обе фигуры вновь сотряслись в громовом, но беззвучном хохоте. Богини смеялись, а вокруг стояла... тишина. Звучная, как струна. Звучащая тишина Всевышнего.

Небо затягивалось фиолетовым, тени стремительно вытягивались, росли, росли, пронзая гребешки песка...

Чтобы удержаться на краю безумия, аль-Мамун выдавил:

– Я... должен его найти. Найти Стража. И узнать... правду.

Произнося последние слова, он зажмурился. Молчание, наставшее после хохота мертвых богинь, было хуже одиночества и мрака.

Раскрыв глаза, Абдаллах никого не увидел. Только гаснущий город в море песков, тысячи, тысячи колонн и арок, пустыню и изломанные горы на горизонте.

– Я найду Стража - и вы уйдете!
– настырно прошептал он сухими от страха губами.

Мы согласны, маленький человечек, прошелестело в ответ. Прошелестело из ниоткуда.

Но если ты его не найдешь, ты останешься с нами.

Они засмеялись над самым ухом. Аль-Мамун сжал кулаки, ногти вошли в ладони. Боль удерживала от панического, оленьего страха. Почему-то Абдаллах знал: если побежишь - конец. Разорвут. Поэтому он дрожал, но стоял на месте. Смех постепенно утих - вместе с удаляющимся собачьим лаем.

Черная высокая арка ворот дышала холодом.

Нужно было решаться.

Прикусив до крови - чтоб очнуться!
– губу, Абдаллах откашлялся. Произнес:

– "Поистине, те, которые не веруют в последнюю жизнь, называют ангелов именами женщин".

Прочитав аят, он чуть не присел - от страха. Но вокруг стояла мертвая тишина.

И тогда он решился. Шаг. Еще шаг.

Только песок скрипел под подошвами.

Выпустив сквозь зубы воздух, аль-Мамун пошел - шаг, шаг, еще шаг - вперед. Мерно читая из Книги:

– "Но нет у них об этом никакого знания; следуют они только за предположениями, а ведь предположение нисколько не избавит от истины! Отвернись же от тех, кто отвращается от Нашего напоминания и желает только ближайшей жизни. Таково же количество их знания; поистине, Господь твой - Он лучше знает тех, кто сбился с Его пути, и Он лучше знает тех, кто пошел по прямому пути. Всевышнему принадлежит то, что на небесах и что на земле, дабы Он воздал тем, которые сделали дурно, за их поступки и воздал тем, которые совершили добро, благом, - тем, которые сторонятся великих прегрешений и мерзостей, кроме мелких проступков: ведь Господь твой объемлющ прощением! Он лучше знал вас, когда Он извел вас из земли и когда вы были зародышами в утробах ваших матерей. Не очищайте же самих себя: Он лучше знает тех, кто богобоязнен!".

Дочитав аят, аль-Мамун почему-то снова обнаружил себя в темноте. И не в городе. Хотя он помнил, что вошел в ворота и шел по расползающимся плитам узкой улицы.

Он оказался перед стеной. Над стеной покачивались черные вершины кипарисов. Сердце сдавило ужасом - кладбище?..

Нужно найти ворота. Нужно найти ворота...

Ведя ладонью по неровному камню - пусть, пусть это иллюзия, но ему было нужно прикосновение камня, хоть какая-то иллюзия прикосновения к вещному, прочному - аль-Мамун читал: