– Поэта каждый может обидеть, - горько отозвался из корзины джинн.

Тарег и Меамори одинаково закатили глаза, безнадежно покачав головами.

– Скорее, черная меланхолия должна одолевать меня, - принялся подначивать джинна нерегиль.
– Мое войско уменьшается, вражеское растет в числе, халиф меня ненавидит, полководцы строят мне козни - что еще нужно для черной меланхолии?

– Не поеду, - донеслось из корзины.

– Завтра тоже весь день пролежишь? На седло не возьму - и не проси. Свалишься под копыта - лишишься и этого облика, будешь только тень по дневному времени отбрасывать.

Джинн приподнялся и устало положил маленький подбородок на плетеный край. Испустил вздох.

Меамори сел на корточки и сказал:

– Ну а как насчет истории?

– Какой?
– лениво насторожил уши Имруулькайс.

– Называется - "Месть Акимити".

– А кто это?

– Чтобы узнать, нужно поехать со мной - история длинная.

– А про что?
– один зеленый глаз приоткрылся чуть больше, чем другой.

– Про страшную, страшную месть, - завлекающе прошептал Меамори.

– А у вас в Ауранне есть истории не про страшную месть?
– фыркнул нерегиль.
– Сколько ни слышал - всё про месть да про нападение демонов на дворец. Причем тоже из мести.

– А что такого? Чем тебе не история?
– принялся бурно вылезать из корзины джинн.

– Я хочу историю с хорошим концом, - строго сказал Тарег.
– Чтобы не "сменила она цветастые рукава парадных одежд на черную рясу и ушла монахиней на Золотую гору", а "жили они долго и счастливо"! И "дети их, многочисленные и дружные, жили по соседству и радовали родителей!"

– Ну-ууу, это в веках не остается!
– пренебрежительно отмахнулся Меамори.

– Что-то я не уверен, что это очень здорово - остаться в веках, - пробормотал себе под нос нерегиль.

– Ну ладно, ладно, уговорили...
– промурчал джинн, сладко перекатывая спинку.
– Бери меня на руки, но-Нейи. И смотри, рассказывай по порядку и долго!

– Конечно-конечно, - отозвался аураннец, прижимая к груди вспрыгнувшего ему на руки кота.

Тарег тихо сказал:

– Да пребудет с тобой удача, но-Нейи.

– И с тобой, князь.

С этими словами Меамори повернулся и, поглаживая спину Имруулькайса, скрылся в кромешной темноте глухого предрассветного часа.

Джинн осторожно свесил голову поверх нижней перекладины перил:

– Ого...

– Впечатляет, правда?
– отозвался Меамори.

Внизу приглашающе темнел провал - бездонный, с гладкими серо-белыми полосатыми стенами, обточенными дождевой водой и столетиями. Широченная щель постепенно сужалась и подворачивалась, пряча дно под нависающим каменным изгибом стены.

На мост втащили тяжелое от кольчуги тело - спешили, не до чужих доспехов было. Примерившись, отчаялись пропихнуть под перилами и принялись переваливать поверх деревянных поручней.

Трепеща белыми рукавами, труп мгновенно канул в провал. Откуда-то снизу послышался слабый звук удара железа о камень - звякнуло, мелко зашуршала осыпь.

– Стойте! Куда вы меня тащите!

Цепко придерживая бедуина за локти, воины выволокли Абу Джуайля на мост:

– Господин! Господин! Тарик обещал мне награду! Куда вы меня тащите! Господин!

– Не кричи так...
– поморщился Меамори.

Вытащил из рукава звенящий мешочек и бросил его перед собой:

– На, вот твои двести дирхам.

Бедуина отпустили, и он, бормоча благословения и еще какую-то чепуху, пополз по доскам настила за кошельком. Прихватил, долго мял в ладонях и все приговаривал и благодарил за щедрость.

Брезгливо скривившись, аураннец махнул через перила моста: давайте, мол, убирайте его отсюда.

– Эй! Эй! Что вы делаете! Что вы делаете! Господин! О щедрый великодушный господин! Вы же обещали меня наградить!

– Разве ты не получил свои двести монет?
– фыркнул Меамори.

И нетерпеливо махнул снова.

Сообразивший что его ждет бедуин завизжал, сопротивляясь и цепляясь одной рукой за перила - вторая почему-то накрепко сжимала кошелек:

– Будьте вы прокляты! Вы меня обманули!

– Ничего подобного!
– искренне обиделся аураннец.
– Князь обещал тебе двести дирхемов. Сохранить тебе жизнь ты не просил, а мы не обещали!

– Аааааа!..
– загуляло эхом между каменными стенами.