Аль-Мамун, похоже, едва держался в седле от усталости. Болтавшийся поверх кольчуги черный бурут стал серым. Лицо у всадника на ковыляющем коне тоже было серое.

Завидев парсов, эмир верующих аж разогнулся:

– Стойте, о враги веры!

Марваз понял, что сейчас увидит гибель халифа аш-Шарийа. От бежавших у стремени охранников-зинджей толку против всадника - чуть. Куда коротким мечам против ихних копий - подойти не дадут, сразу поколют...

Здоровенный железный силуэт в устье моста замер. И с лязгом развернул конягу в тяжелом нагруднике. Мах Афридун решил принять вызов.

– Отведай моего меча, о предатель!

Все, конец.

В следующее мгновение Марваз повис на широких поводьях белой халифской кобылы:

– О мой повелитель!..

Что сказать дальше, он не придумал.

– С дороги!
– скалясь сквозь маску пыли и крови, заорал аль-Мамун.

Окружившие Марваза зинджи истошно закричали, тыча пальцами в пыльный сумрак над вади.

Каид обернулся и увидел, что по мосту мчатся конные тени.

Железный всадник обернулся к быстрой дроби копыт по дереву - и через мгновение с лязгом вылетел из седла. Сморгнув, Марваз сперва решил, что кони нападающих бегут сами по себе - и только потом понял, что ошибся.

Сумеречники - Марваз узнал их по голосам. И по странным копьям с длинными изогнутыми лезвиями. Спутники Маха Афридуна бросились прочь от моста, поднимая пыль вдоль ощеренной кромки вади. Сумеречники, завывая на нечеловечески высоких нотах, рванули за ними.

Лошадь с пустым седлом замедляла шаг, из-за нее каид ничего не видел. Зато видел аль-Мамун - он тихо помянул имя Всевышнего.

Конягу поймали и дернули в сторону.

На пятачке перед мостом катались два тела. Афридуна - и длинной кошки навроде пантеры.

Нет, не пантеры. Сумеречника. Парс орал на фарси, сумеречник молча отжимал держащую его запястье руку человека. Раз, раз, снова перекатились, короткий прямой кинжал сумеречника длинно блеснул - и крик человека захлебнулся хрипом.

Меамори - а это был он - чихнул. Дернул оружие из горла умирающего врага.

И быстро, в несколько резких движений, рванул вверх кольчугу, вспорол еще дергающемуся человеку живот - и выдрал оттуда что-то красное и длинное.

– О Всевышний...
– пробормотал Марваз, холодея.

Посмотрев вверх - а он все держал поводья измученной, со свистом дышащей кобылы - каид увидел, как под пылью сползает с лица халифа цвет.

Сумеречник сплюнул что-то из окровавленного рта.

И, словно только что заметил людей вокруг себя, повел мордой и злобно зарычал - как хищник над заваленным оленем. Рычал и скалил острые белые зубы.

От него пятились.

Меамори, блестя совершенно сумасшедшими глазами, хищно зашипел. А потом невозможно длинным летучим движением сиганул на коня - и исчез в облаке пыли.

В сгущающейся темноте смутно светлело распоротое тело парса.

Марваз осторожно разжал пальцы на широком сафьяновом поводе.

– Ты спас мне жизнь, о храбрец, - пустым, неживым голосом сказал аль-Мамун.

– Твою жизнь спас господин Меамори, о мой халиф, - пытаясь не дрожать, ответил Марваз.

– Воистину ты прав, - таким же бесцветным голосом подтвердил аль-Мамун.
– В этом бою аль-самийа одержали победу над человеком.

Пытаясь понять смысл сказанного, каид упустил момент для ответа. Охранники оттеснили его от белого бока халифской лошади и повели ее прочь.

Вынырнув из мутных мыслей, Марваз обнаружил, что остался один на один с пустым мостом, ночью и трупом с окровавленным заголенным животом.

Тарег кивнул на чашку - налейте вина.

Полог шатра заботливо откинули, устало наклонившись, под него прошел Орхой. Осторожно - чтоб не задеть край ковров - перешагнул порог. Впрочем, у ашшаритской палатки не было порога, но джунгары все равно свято чтили обычаи юрты. В кочевьях тем, кто при входе по оплошности запнулся о деревянный брус, ломали спину.

Джунгар встал на колени и отдал приветственный поклон - на ханьский манер, сцепив подо лбом руки.

– Выпей за нашу победу, Орхой, - приказал Тарег.

И передал медную чашку в руки человеку. Тот послушно сделал глоток. Потом поставил вино на ковер и протер усы ладонью:

– Ты звал меня, Повелитель?

– Поклянись мне, Орхой.

– Какую клятву ты требуешь от меня, Повелитель? Я готов дать любую.

– Выйдите все, - приказал Тарег, не глядя по сторонам.