Но тот и не подумал принимать руку помощи:

– У других бывает. А у меня всегда! – с горечью отозвался он и, едва не плача от собственного бессилия, добавил: - И, сколько себя помню, я всегда был таким. Думаешь, мне самому это нравится? А поделать с собой ничего не могу! Как только захочу смелым стать, так сразу же… ой!

– Ну что там на этот раз? – поморщился Славко.

«Ну, прямо и смех и грех с этим купеческим сыном».

А тот наклонился к нему и беспомощно прошептал:

– К-кажется, он меня тронул!

– Эх, ты, - засмеялся Славко.
– Это же он начал в себя приходить!

– Точно, шарит руками везде… - взглянув на гонца, подтвердил Звенислав.
– Ой-ой, вот - опять!

– Да нужен ты ему больно! Это он - грамоту ищет!

– Смотри, смотри, глаза открыл, осматривается, нас увидал… ой!

Гонец, в котором, после того, как Славко отер с его лица кровь, только теперь можно было признать Доброгнева, с трудом огляделся по сторонам и слабым голосом прошептал:

– Где я? Кто… вы? Сумка моя… грамота – где?!

– Мы – свои, русские! – подавшись к нему, горячо зачастил Славко.
– Рядом весь, мы тебя сейчас туда перенесем, там быстро вылечат! А грамота… грамоту половцы увезли!

– Половцы, засада… я думал, мне только пригрезилось, а это выходит – правда?!..
– еще сильней, чем от боли, сморщился Доброгнев.

– Не кори себя – я видел, как ты отбивался! – тихо сказал ему Славко.

– И я… слышал! – чуть запнувшись, добавил Звенислав.

Доброгнев посмотрел на одного отрока, на другого и с горечью усмехнулся:

– Какая польза от того, если грамота у половцев! Где они теперь? М-мм-м!

– Славко! – встревоженно предупредил Звенислав, заметив попытку гонца привстать.
– Он встает!

– Вижу!
– кивнул Славко и, посмотрев на Доброгнева, строго сказал: - Лежи, гонец, тебе нельзя двигаться! – и еще строже наказал Звениславу: - А ты присмотри за ним. Сейчас я все разузнаю…

Славко вылез из стога, взбежал на ближащий пригорок, прислушался, принюхался, вгляделся вдаль до самых слез и, вернувшись, присел на корточках рядом с Доброгневом.

– Как только можно ходить в таком тулупе? – тяжело дыша, пожаловался он.
– Это же не рукава – а печные трубы!

– Ну что? – обрывая его, заторопил гонец.

– Здесь еще половцы, за соседним холмом! – сразу становясь серьезным, ответил ему Славко.
– Костер жгут. Расположились, как на своей собственной земле, поганые!

– Может, это кто-то из местных?

– Нет, тогда дыма не было б видно, – уверенно возразил Славко.
– В крайнем случае, стлался бы по-над землей! А этот – прямо в небо идет!

Гонец с надеждой посмотрел на него и спросил:

– А может, то наше войско? Мономах собирался как-нибудь навестить эти края!

– Ну - тогда костров было бы много! – мечтательно усмехнулся Славко и уже уверенно подытожил.
– Нет, это точно половцы. Дают своим лошадям отдохнуть перед дальней дорогой.

Как ни странно, но эти слова почему-то успокоили Доброгнева.

Он благодарно положил слабую ладонь на горячую Славкину руку и произнес:

– И то неплохая весть! Раз они еще здесь, то и грамота, стало быть, пока не в Степи! А коли так, есть надежда опередить их! – Он перевел дух и уже просительно обратился к отрокам: - Мне бы только коня, ребята! А уж я как-нибудь доберусь до князя, грамоту хоть на словах передам, а уж он сам известит обо всем Мономаха!

– Конь-то, конечно, есть… - задумчиво произнес Славко.
– Коня-то, конечно, можно… Остался у нас в деревне…один! Бережем его, как зеницу ока. Но как нам тогда быть? Скоро же пахота! Погибнем ведь без него…

– А так может погибнуть вся Русь! – заметил гонец.

– Слышь, Славко? – подтолкнул отрока локтем Звенислав.
– Вся Русь!

– Тебе, купеческий сын, легко говорить, – с горькой усмешкой откликнулся тот.
– У твоего отца, небось, сотни коней!

– Тысячи… - уже безо всякой гордости уточнил Звенислав.

– Вот видишь! – вздохнул Славко и, покосившись на Доброгнева, добавил: - Да и тебе, гонец, не в обиду будет сказано, какой ты сейчас ездок? До первого поворота ведь не доедешь - свалишься!

Доброгнев собрал все свои силы и сел. Ни одна жилка не дрогнула на его лице. Ни полстона не сорвалось с плотно поджатых губ.

– Доеду! – полным решимости голосом сказал он.
– И до первого, и до последнего! Я же – гонец! Ты мне только коня приведи!..

– Легко сказать, коня! – с болью в голосе ответил ему подметивший все это Славко и махнул рукой: - Ладно, ин быть по-твоему! Сейчас что-нибудь придумаю. Хотя… что тут еще думать?.. Раз я однажды случайно панику про половцев у своих поднял, почему бы ее теперь для дела не поднять? А теперь – терпи!