Красавица съ презрніемъ кинула газету на столъ; она не знала, что отвтить разстроенной старушк, какъ ловче приступить къ длу и открыть ей глаза. Никто изъ друзей не ршался объявить президентш о банкротств Морица, и потому ей нужно было сдлать это самой, чтобы не допустить бабушку осрамить себя въ глазахъ свта безпримрною безтактностью.

– Дорогая бабушка, – сказала она, понизивъ голосъ и ласково положивъ руку на плечо пожилой дамы, – первый вопросъ долженъ быть тотъ: какъ велико будетъ оставшееся наслдство?

– Объ этомъ, дитя мое, нечего говорить; посмотри вокругъ себя, взгляни въ окно, и ты убдишься, что четыре тысячи талеровъ бездлица въ сравненіи съ тми капиталами, которые выручатся изъ продажи всхъ этихъ владній. Положимъ даже, что движимый капиталъ Морица, заключавшійся въ различныхъ цнныхъ бумагахъ, пропалъ безвозвратно; но, вдь остается еще земля и недвижимое имущество, стоющее огромныхъ денегъ. Я бы благодарила Бога, еслибы могла имть какое-нибудь право на это наслдство.

Сказавъ это, президентша глубоко вздохнула.

Флора пожала плечами.

– Кто знаетъ, согласилась-ли бы ты на это.

– Что съ тобою, Флора? – воскликнула президентша съ жаромъ. – Не смотря на мои лта и на мою слабость, я готова была бы, Богъ знаетъ куда бжать, согласилась бы цлыя недли терпть голодъ и жажду, еслибы черезъ это могла добыть себ право единственной наслдницы. Кто могъ думать, что въ моей судьб будетъ такой ужасный переворотъ! Страшно подумать, что при моемъ высокомъ положеніи я должна позволить изгнать себя изъ дома, который лично мн обязанъ своимъ блескомъ. И вдругъ ничтожная старуха, простая блошвейка займетъ мое мсто и поселится здсь со всею своею челядью!

– Объ этомъ нечего сокрушаться, дорогая бабушка; старая тетка Морица, равно какъ и ты не увидитъ наслдства своего племянника.

– Значитъ, являются еще новые наслдники?

– Да – кредиторы.

Президентша судорожно прижала руки къ груди и выкатила глаза.

– Успокойся, прошу тебя, и не длай никакихъ сценъ! – прошептала Флора. – Въ людской знаютъ это еще лучше, чмъ я, и прислуга торопится какъ можно скоре покинуть нашъ разоренный домъ. Я обязана открыть теб настоящее положеніе длъ, ты должна узнать истину, чтобы потомъ не сдлаться смшною.

Она передернула черную креповую вуаль, положивъ ея ровными складками вокругъ исхудалой шеи старой дамы, и, вынувъ изъ своей косы шпильку, ловкимъ движеніемъ приколола сдой локонъ, распустившійся во время изъявленія горя и отчаянія.

– Никто не долженъ видть тебя, бабушка, пока ты не успокоишься, – продолжала Флора строгимъ голосомъ. – Намъ нужно какъ можно скоре съ достоинствомъ выйти изъ этого дла, – оно слишкомъ грязно; Богъ знаетъ, что еще будутъ говорить о немъ въ город. Теперь не подлежитъ никакому сомннію, что взрывъ ничто иное, какъ мошенническая продлка со стороны обанкрутившагося Ремера.

– Негодяй! низкій обманщикъ! – вскричала президентша, вскочивъ со стула.

Сильное нервное потрясеніе какъ будто возвратило силу ея ногамъ, такъ какъ она начала неутомимо бгать по комнат и метаться изъ угла въ уголъ.

Флора молча указала бабушк на выбитое окно, не защищенное ставнею.

– Подумай о томъ, что твой голосъ слышенъ на улиц! – сказала она сердито. – Разв ты не видишь, что съ ранняго утра вокругъ нашего дома бродятъ различные коммерсанты; говорятъ, что въ город волненіе не иметъ границъ, многихъ разбираетъ страхъ за свои деньги, пущенныя въ спекуляціи. Все, что мы въ послдніе мсяцы забирали въ лавкахъ на хозяйство, еще не оплачено. Ты и не знаешь, что мясникъ имлъ дерзость явиться сегодня въ нашъ домъ еще съ восходомъ солнца и требовалъ, чтобы тебя разбудили. Ему, по всей вроятности, хочется попытаться, не отдашь-ли ты ему должные шестьсотъ франковъ, такъ какъ ты управляла хозяйствомъ; эта неслыханная смлость поражаетъ меня.

– Даже противно подумать, въ какой омутъ вовлекъ насъ этотъ негодяй! – сказала президентша, задыхаясь отъ ярости и гнва. – Милосердный Боже! какое ужасное положеніе! Что теперь длать!

– Прежде, чмъ что нибудь начать, нужно уложить все то, что принадлежитъ лично намъ, и оставить этотъ домъ; иначе мы рискуемъ, что и наше имущество будетъ опечатано, а это намъ не можетъ быть пріятно. Теперь я пойду наверхъ и уложу въ сундуки все свое приданое. – При этихъ словахъ она злобно засмялась.

– Затмъ я составлю подробную перепись всего, что находится въ дом, и если ты сама не пожелаешь взять на себя передачу его…

– Ни за что на свт.

– Въ такомъ случа можешь поручить это ключниц, а мы скажемся больными.

Съ этими словами Флора подошла къ письменному столу и вынула ключъ отъ комнаты, гд разложено было приданое; въ эту минуту президентша торопливо вышла, вспомнивъ тоже о своихъ пожиткахъ, которые она отъ всей души желала спасти отъ печатей судебнаго слдователя.