Некий подземный, потусторонний мир часто упоминался в рисованной истории ветерана.

Оказались там и образы, источника которых Илья определить не смог, например, во

второстепенной сюжетной линии изображались любовные сближениях и охлаждения

сказочной пары: девушки, оседлавшей корову, и наполовину мужчины наполовину дерева.

Впрочем, корову Серебряков явно срисовал с репродукции Шагала. Центральная же история

вертелась вокруг семи безликих богоматерей. Художник часто сопровождал свои рисунки

уточняющими записями и даже вёл кропотливый учёт потерь во время битв и поставок

оружия, но Илья так и не смог определить, кто же был агрессором, а кто жертвой в

изображавшейся военной эпопее – перевес сил приходился то на одну, то на другую сторону,

и ни одна из них не брезговала порой самыми жестокими действиями. Многочисленная

людская армия, пришедшая откуда-то с Востока, схлестнулась с армией воображаемых

существ во главе с безликими девицами. С их рождения начиналась эта многотомная

история.

В предисловии мешались карельские и венгерские мифы, и собственные фантазии

Серебрякова. Небесный орёл кладёт в первичную землю семь яиц, из которых, сплетаясь,

пробиваются жилы великого дерева. Его крона уходит в небеса, а завивающийся змеиной

спиралью корень – глубоко в землю. Гигантский орёл охраняет мировое древо. На семи

ветвях его вырастают семь новых яиц. Из них на свет выходят семь безликих от рождения

богоматерей. Сколько Илья не просмотрел тетрадей, никаких упоминаний того, каких же

богов породили или должны были родить эти девицы, и кто их оплодотворил, если такое

вообще произошло, он не обнаружил. Богоматери прекрасно справлялись сами. Возможно,

появление богов откладывалось из-за многовековой, запутанной войны, в которую девицы

были вовлечены вскоре после своего рождения.

Почему Серебряков не дал своим героиням лиц, Илья тоже не понимал. Скорее всего, он

был художником-самоучкой, разработал что-то вроде собственной техники: часто

перерисовывал детали с чужих работ и затем дублировал их на протяжении всей истории,

использовал также бумажную аппликацию. Контуры лиц богоматерей и их головки

Серебряков воспроизвёл с портретного рисунка «Алёнки», это не вызывало сомнений.

Повторить черты лица «Алёнки» таланта ему безусловно хватило бы, однако по какой-то

неизвестной причине художник этого не сделал. Может быть, он не хотел, чтобы у

богоматерей оказались детские лица, но почему тогда Серебряков не подобрал им другой

прототип? Лица воинов он срисовывал с многочисленных старых фотографий и с рисунков

из детских книжек, которые, вырванные и разлинованные, хранились тут же в тетрадках,

видимо, чтобы автор в любой момент мог к ним обратиться и продублировать выражение

лица, позу или жест своих героев. Волю собственной фантазии Серебряков давал, изображая

разнообразных сказочных существ, охранявших богоматерей, помогавших им в битвах с

людьми и просто населявших край, где развернулись военные действия. Этих созданий

художник называл корёнышами, видимо, намекая на их связь с корнем мирового дерева –

136

может быть, они пришли по корню из подземного мира или были плоть от плоти корня, или

же, напротив, родились из частиц коры древа.

Рисованная история поглощала Илью, как будто вела его куда-то, и вскоре в изображаемой

местности и рисованных картах он начал узнавать реальное место. Чтобы удовлетворить

свою догадку и заодно размяться после длительного чтения, юноша даже обыскал избу

ветерана – карту Сортавальского района Карелии он, как и ожидал, нашёл на книжной полке

и, сличив реальную местность и изображённую на картах вымышленного мира, убедился,

что битва велась примерно в лесах Анонниеми, а мировое древо произрастало

непосредственно на месте посёлка. Но и на этом его открытия не закончились. Казалось, что

изображения Серебрякова указывают на какие-то конкретные объекты, потайные ходы в

сказочное пространство, ловушки, гиблые точки и смутные цели. Даже спиральный корень