– Кто вы? – прошептал Райм.

– Кто я? – Фокусник наклонился к нему. – Я Волшебник из страны Севера. Величайший иллюзионист из всех. Я Гудини. Я тот, кто уходит из горящего зеркала. Из наручников, цепей, запертых комнат, кандалов, пут – из чего угодно. – Он впился в Райма взглядом. – Кроме… кроме вас. Вы слишком умны. Я должен остановить вас до завтрашнего полудня.

– Почему? Что случится завтра?

Фокусник не ответил. Он уставился в полумрак спальни:

– А сейчас, почтеннейшая публика, наш главный номер – “Обугленный”. Взгляните на нашего исполнителя – ни цепей, ни наручников. И все же ему не сбежать.

В руке у Фокусника появилась серая полоска клейкой ленты, и он залепил Райму рот. Затем щелкнул средним и большим пальцами – над подушечкой среднего возник язычок пламени.

– Огонь завораживает, правда? Вероятно, он самый неотразимый образ иллюзии. Огонь отвлекает лучше всего. К нему прикованы все глаза. Другой рукой я могу вытворять что угодно – вы даже не заметите. Например…

В руке у него появилась бутылка виски. Убийца сделал глоток и поднес к губам горящий палец, не сводя с Райма глаз. Криминалисту сделалось страшно. Но Фокусник улыбнулся, повернул голову в сторону и пустил к потолку огненную струю.

Райм покосился на угловую стену.

Фокусник рассмеялся:

– Детектор дыма? Я о нем позаботился – вытащил батарейку.

Пустив вверх новую огненную струю, он поставил бутылку на пол.

Непонятно откуда возник белый носовой платок, пропитанный бензином. Фокусник повязал его Райму на шею.

Райм почувствовал, что к запаху бензина примешивается другой – насыщенный, с дымком… Запах виски. Должно быть, убийца оставил бутылку открытой.

Скоро аромат виски забил запах бензина, а потом и совсем вытеснил. Пропитал собой все вокруг. Райм с ужасом понял, что сделал Фокусник – вылил виски на пол ручейком от кровати к двери, словно протянул запальный шнур. Щелкнул пальцами, и белая шаровая молния скакнула из его руки в лужицу отборного виски.

Лужица вспыхнула, по полу побежали голубые язычки. Скоро огонь поднимется по одеялу и простыням и начнет пожирать его тело, чего он не почувствует. А потом лицо и голову – а это он почувствует. Он повернулся к Фокуснику, но того уже не было. От дыма у Райма начали слезиться глаза. Огонь подбирался все ближе, поджигая коробки, книги и постеры, плавя компакт-диски.

И вот уже голубые и желтые язычки лизнули одеяло в изножье кровати.

Лас-Вегас – зеркало в раме слепящих огней. Суровый и пыльный город, праздничная иллюминация Стрипа быстро сходит на нет всего в одном или двух кварталах от царства неона.

И со всех сторон – бескрайняя желтая пустыня.

В таком мире появился на свет Малерих.

Его отец сдавал карты за столом, где играли в очко. Мать встречала и рассаживала посетителей в ресторане. Они принадлежали к армии обслуги, которую ни в грош не ставили администраторы казино и клиенты. Через их руки прошло столько денег, что они научились различать на банкнотах запах пота, духов и чернил. Но они никогда не забывали о том, что держат эти огромные деньги в руках только считанные мгновения.

Как многих детей Лас-Вегаса, предоставленных самим себе, потому что родители пропадали на работе ночью и днем, и как детей из всех неблагополучных семей, их сына влекло туда, где он находил для себя хоть что-то хорошее. Таким местом был для него Стрип.

Во всем мире Лас-Вегас известен среди исполнителей как столица иллюзий и фокусов. Каждый день после школы мальчик отправлялся прямиком в свой любимый магазин “Волшебная лавка”, где околачивался часами и набирался опыта. Он и дома все время упражнялся. Хозяин, бывало, нанимал его показывать фокусы посетителям.

Первое свое выступление он до сих пор хорошо помнил. С того дня Молодой Гудини (его первый сценический псевдоним) не упускал случая выклянчить для себя выступление. С каким наслаждением он зачаровывал зрителей, как он их развлекал! И пугал.

В один прекрасный день, к удивлению тринадцатилетнего подростка, в магазине на небольшом представлении появился худой мрачный мужчина. Все фокусники и служащие почтительно смолкли. Это был прославленный иллюзионист, выступавший в самой “Тропикане”. Он был известен своим дурным нравом и мрачными номерами.

После выступления иллюзионист поманил мальчика и, кивнув на столик, накрытый бархатной скатертью, сказал:

– Покажи еще.

Мальчик показал, хотя ему и было не по себе под пристальным взглядом живой легенды.

– Дай посмотреть на руки, – велел иллюзионист.

Молодой Гудини протянул руки ладонями кверху, тот их потрогал, погладил большими пальцами. Мальчик почувствовал – их как магнитом тянет друг к другу.

– У тебя руки великого мастера, – шепнул ему иллюзионист. – У тебя есть внутренний импульс. Ты жесток – я это знаю… Но у тебя нет видения. Пока еще нет.