— Благодарю покорно, я пилъ, отвчалъ молодой человкъ, но къ столу подслъ.

— А я думала, что вы уже ухали съ дачи, начала Наденька, пересиливъ себя.

— Возы съ мебелью ухали и маменька ухала, но я остался покуда и вотъ зашелъ къ вамъ, чтобы посмотрть спектакль.

— Какой спектакль? поинтересовался Иванъ Артамонычъ.

— «Бдность не порокъ» Островскаго, сцену старика Коршунова, сидящаго съ юной Любочкой Торцовой.

— Не понимаю. Гд-же этотъ спектакль?

— Да здсь. Здсь на балкон.

— Полноте, Петръ Аполлонычъ, вы что-то не дльное говорите. У васъ ужъ умъ за разумъ зашелъ отъ любительскихъ спектаклей, отвчала Анна Фодоровна и, обратясь къ Ивану Артамонычу, сказала:- Поигралъ вотъ въ здшнихъ любительскихъ спектакляхъ два-три раза, да и бредятъ пьесами.

— Я брежу? Нтъ, ужъ вы это оставьте, Анна Федоровна. Можетъ быть вс сидящіе здсь въ бреду, а я не брежу.

Анна Федоровна вспыхнула.

— Вы пришли въ домъ да ужъ начинаете дерзничать, сказала она.

— Нтъ, вы первая начали дерзничать, а я только отвчаю, проговорилъ молодой человкъ.

— Однако, что-же вамъ надо? Зачмъ вы пришли? возвысилъ голосъ отецъ Наденьки.

— Папенька, оставьте!.. умоляюще вскинула на отца глаза Наденька.

— Зачмъ-же я буду оставлять? Я хочу спросить у молодаго человка, что ему надо. Ежели у него есть что-нибудь нужное намъ передать, то пусть говоритъ сейчасъ-же, а нтъ, такъ мы здсь находимся въ семейномъ кругу и желаемъ говорить по душ безъ постороннихъ свидтелей. Что вамъ угодно, молодой человкъ?

Нижняя челюсть Петра Аполлоныча задрожала, глаза слезливо заблестли.

— Я пришелъ проститься съ Надеждой Емельяновной, такъ какъ мы перезжаемъ съ дачи, и пожелать ей семейнаго счастья… съ старикомъ… отвчалъ онъ.

— Однако, что-же это, милостивый государь! Вы совсмъ нахалъ! воскликнулъ отецъ Наденьки. — Врываетесь въ семейный домъ…

— Вовсе не врываюсь. Я по приглашенію. Меня сама ваша дочка Надежда Емельяновна звала.

— Надя! Ты звала? Когда ты звала?

— Вовсе даже и не думала сегодня его звать, отвчала едва слышно и потупившись Наденька.

Молодой человкъ быстро поднялся со стула и весь блдный проговорилъ:

— Посл этого вы коварная измнница и врунья!

— Мальчишка! Да какъ ты смешь! въ свою очередь вскочилъ съ мста добродушный Иванъ Артамонычъ и сжалъ кулаки.

— Потише, потише, мосье задатель двичьяго вка, прошепталъ молодой человкъ, пятясь съ балкона.

— Милйшій Емельянъ Васильичъ, да что-же вы не гоните этого нахала! обратился Иванъ Артамонычъ къ отцу Наденьки.

— Самъ уйду, самъ… отвчалъ молодой человкъ. — Дайте только нсколько словъ сказать:

— Ничего слышать не желаемъ… Вонъ отсюда! Чтобы духу твоего здсь не было! кричалъ отецъ Наденьки.

Петръ Аполлонычъ стоялъ уже на дорожк сада и говорилъ.

— Злаго волшебника Черноморато вамъ лучше-бы выгнать, сбирающагося чужую молодость губить.

— Послушайте, ежели вы сейчасъ молча не уйдете, я крикну дворника и онъ васъ по ше спровадитъ!

— За правду и это готовъ претерпть. Правда! Гд ты? Гд ты?

Молодой человкъ схватился обими руками за виски и отошелъ къ калитк.

— Да онъ пьянъ должно быть, разводилъ руками отецъ Наденьки.

— Конечно пьянъ, отвчала мать. — Пьянъ и актерствуетъ.

Наденька сидла отвернувшись въ сторону и безмолвствовала. Иванъ Артамонычъ въ недоумніи посматривалъ то на нее, то на молодаго человка. Тотъ, отойдя къ калитк, не пронялся и снова воскликнулъ:

— Прощайте, продающіе свою дочь родители! Прощай, безсердечный покупщикъ! Прощай безчувственная!..

— Да вдь за эти слова онъ можетъ Богъ знаетъ какъ отвтить! вышелъ наконецъ изъ терпнія Иванъ Артамонычъ, бросился къ калитк и закричалъ: — Послушай ты, мальчишка, щенокъ!

За Иваномъ Артамонычемъ бросился и отецъ Наденьки, но молодой человкъ юркнулъ въ калитку и исчезъ.

— Это чортъ знаетъ что такое! возмущался Иванъ Артамонычъ, размахивая руками. — И какое онъ иметъ право — вотъ что я не понимаю! Какой поводъ?

У калитки за ршеткой, на мст молодаго человка стояли какой-то дачникъ въ срой шляп и разнощикъ-торговецъ съ пустымъ лоткомъ и, разинувъ рты, смотрли на разгорячившагося Ивана Артамоныча.

— Оставьте, Иванъ Артамонычъ, бросьте… Вонъ ужъ у калитки остановились любопытные и смотрятъ, схватилъ жениха подъ руку отецъ Наденьки и тащилъ къ дому. — Пойдемте на балконъ. Я догадываюсь кое-о-чемъ по поводу поведенія этого мальчишки. На балкон мы вамъ все объяснимъ.