Гарри воспользовался временем, на которое заклятье Великого Вечного, ему… известное по давним урокам ведения боя, проводимых Северусом, тогда ещё не первым и единственным мужчиною, но профессором Снейпом, эдакой несокрушимой грудой тонкокостной плоти, всегда - да, всегда!
– опережающей все действия и выпады, и защиту юношы… тогда, в таких далёких тысяча девятьсот девяносто шестом-седьмом, вплоть до начала девяносто восьмого года, действовало.

В те незабываемые годы, когда он, Гарри, был мордредовым, нет, он боялся одного упоминания Мордреда окаянного, лучше - чёртовым Избранным, в те годы, когда в расписание его занятий входили уроки Магической Самообороны с профессором Люпиным и Навыкам Магического Боя с профессором, о, тогда таким нелюбимым, в отличие от того же милейшего Люпина, профессором Снейпом.

Никто среди студентов и не догадывался, что этот сальноволосый, крючконосый Слизеринский Ублюдок - граф, и каких преотличнейших, отменных кровей, что в его роду уже в начале пятого века оказался волшебник. Гарри ведь не знал, что Квотриус - магглорождённый чародей, и только Круциатусом со Сногсшибателем, да, вполне возможно, что и перанально удалось перевести его в состояние ещё не очень умелого, но уже очень решительного к действиям в магических искусствах, волшебника.

– Всё вам будет, гости мои дорогие, по словам вашим. Садитесь же, вкушайте пищу, да не забудьте благословить богов своих за счастье, что я согласился на ваши весьма суровые требования, даже не просьбы.

– Благословим мы наших яростных, гневных богов только, когда скажешь ты, Тиуссудре, старец почтенный, что согласен будет народ твой на постройку каменного замка сыну твоему, ибо сие повелели нам передать тебе наши боги. Было нам видение от них, всем троим домочадцам единого, благородного ромейского дома. Не гостить пришли мы, но помогать замок строить чародейством своим.

Квотриус произнёс словеса свои, как всегда, велеречиво на латыни. Но сказал он мудро, хоть и несколько высокомерно, однако, на этот раз Снейп решил перевести, по возможности, дословно и обязательно упомянуть про «яростных и гневных богов», чтобы ещё больше застращать старца.

И старец застращался так, что заставил внучатую невестку свою, женщину хоть и глупую, но расторопную, жену внука - сына третьего, не являвшегося воеводой, а потому жившего всей семьёй, как и второй, и четвёртый сыновья в доме отца и деда своего, приготовить ещё и ячменную кашу с салом и вяленой бараниной - блюдо пиршественное, не такое простое, как яичня из дюжины яиц, на сале со шкварками.

У Северуса от обилия жирного опять разболелись внутренности, особенно заболели желчный пузырь и печень.

– Как бы тут, в чистом помещении, вылизанном языками невесток и рабынь, не блевануть эдак красиво и обильно, прямо на медвежью шкуру, что так уютно греет замёрзшие даже в валяной обуви ноги. А всё потому, что носков нет…

Не, не блевану, желчь успокоилась. Запью-ка пивком, раз покрепче ничего не дают, вот заразы,– думал Снейп.

Он наелся яичницей, был абсолютно сыт и даже не притронулся к праздничной каше, зато его спутники съели всё подчистую, пользуясь большими, полукруглыми, непривычно пышными кусками хлеба. Грубо выструганные подобия лжиц* так и остались лежать нетронутыми на выскобленном деревянном высоком столе, за которым нужно было сидеть на скамьях.

Нет, конечно, Северус ещё не забыл, как пользоваться ложкой, но он ел яичницу ножом для резки хлеба, нарезал остальным порционные куски с глазком незапёкшегося до конца, брызжущего во рту, желтка, которые они тоже ножами, потребованными у хозяйки, набирали на куски хлеба. Хлеб был дрожжевым и показался Снейпу страшно кислым и несолёным, в общем, полнейшая мерзость ноздрястая.

Странно, но и профессору, и даже Гарри, что было заметно по его елозанью, также вёл себя и Квотриус, показалось страшно неудобным… сидеть за столом. Куда лучше возлежать на мягких подушках и черпать необычную кашу с салом, но, слава всем милостивым богам, пахнущую привычной бараниной, плоскими длинными солёными хлебами.

* * *

* Ложки - изобретение очень давнее. Существовала ещё в среде варваров.

Трёхзубая вилка изобретена в Византии, использовалась на Руси, но в Западной Европе не нашла применения вплоть до пятнадцатого века, когда вошла в употребление знатью сначала в Венеции - соседке византийцев, а затем и в других крупных городах Италии, затем попала в центр и законодательницу моды того времени - герцогство Бургундское.

Глава 60.

Две подушки, да большие, да мягкие, равно, как и огромная перина, в которой можно было только барахтаться, чтобы укрыться толстым, простёганным, лоскутковым одеялом ждали их в коптильне, где ещё сохранился старый, стоялый запах свиных туш и… более свежий, спермы и женских выделений.

Все гости брезгливо поморщились, но спать-то надо было где-то, не в сарае же им стелить - там будет слишком холодно, да и проветрить коптильню никто не захотел. Так и заснули в вонище на полу, устланном медвежьими шкурами, на мягкой перине, под одним громадным семейным одеялом и на одной, такой же семейной подушке.

Северус лёг посредине, и в чуткой дрёме его касалась то голова Гарри, то Квотриуса. Снейп пребывал в состоянии истинного блаженства - оба его мужчины спят по бокам и стоит лишь протянуть руку к одному из них и приласкать… Но профессор благоразумно не стал никого «приласкивать», и к утру его дрёма превратилась в глубочайший сон с эротическими видениями… что и сказалось на чистоте его брюк, когда он проснулся.