интересные, оригинальные тезисы. Неординарное решение одной проблемы.

– Я не сомневался, что среди ваших учеников есть достойные студенты.

– Благодарю. Но все дело в том, что это не наш ученик, то есть не Рябича и не мой, если вы об этом. Это ученик профессора Кучина.

– Вот как? И что же?

– Но Кучин никогда не занимался Второй мировой войной. Я ему позвонил, но он

даже не знает о том, что его ученик занимался этим. Во всяком случае, Илья

Матвеевич ничем ему не помогал в подготовке тезисов.

– Любопытно. А как зовут студента?

– Константин Онипко.

Если Лобов чего и ожидал, то только не этого.

«Интересное дельце! – промелькнула мысль. – Что ни час, то новые крутые

виражи!»

– А что за тема?

– Причины начала Великой Отечественной войны. И вся мысль тезисов как раз в

таком подходе, против которого всегда возражал Кучин. Я бы сказал, разработка

темы совершенно в духе Василия Нифонтовича.

– Так-так, позвольте подумать, - Лобов растерянно встал со стула и подошел к

окну. Помолчал минуту-другую. Потом повернулся к Родскому и спросил:

– Максим Эдуардович, Онипко – слабый студент?

– Посредственный. Звезд с неба не хватает. Все, кто не справился в семинаре

Рябича, автоматически переходили в семинар Кучина. Больше идти было некуда

Онипко не исключение. Он, конечно, старается, но, как говорится, Бог не дал.

– Тогда чем вы объясните такой успех?

– Ума не приложу, Всеволод Никитич. Впрочем… Вы знаете, что Ксения Рябич… ну

что она близка с этим Онипко?

– Да, теперь знаю.

44

– Тогда, может быть, она как-то посодействовала тому, чтобы, например, какая-то

идея отца или, допустим, конспект будущей книги, стали доступны ее

возлюбленному? Я склонен предположить, что так и было.

– А возможно, что и Ксения не при чем. Онипко ведь бывал на даче Рябичей во

время отсутствия профессора. Мог сам открыть компьютер или посмотреть его

записи… А вы сами не слышали от профессора об этой идее?

– Именно о такой никогда. У него было несколько теорий относительно начала

войны, но об этой мне ничего не было известно. Наверное, уместнее всего

поговорить об этом с самим Онипко.

– Вы правы, - согласился Лобов и набрал нужный номер. – Вне сети.

– У меня где-то есть его домашний. Сейчас, - Родский полистал какую-то тетрадь и

назвал номер. Лобов подавил нужную комбинацию кнопок и почти сразу ему

ответил женский голос.

– Добрый день. Нельзя ли услышать Константина?

– Его не будет несколько дней. Он срочно уехал из Москвы.

– Спасибо, - Лобов повесил трубку и глубоко задумался.

– То, что Онипко воспользовался идеями Рябича, - наконец произнес он, - это

скорее последствия смерти профессора, а не ее причина. К тому же, поверьте мне, Онипко на убийство просто не способен. У меня, так сказать, глаз на преступников

за долгие-то годы.

– Скажите, Всеволод Никитич, а меня вы поначалу тоже подозревали? – хитро

прищурился Родский.

– Когда услышал о вас от Ксении как о талантливом ученике ее отца, естественно, заинтересовался. Но едва увидел, понял, что вы – не убийца.

– И на том спасибо, - он помолчал немного, потом осторожно спросил: - Так кто же

в таком случае? Кто?..

– Увы, всего я не могу вам сказать, Максим Эдуардович, в интересах следствия.

Даже в силу моих симпатий к вам. Меня волнует одно – куда это пропали вдруг

Тамме и Онипко?

– Как? Ирина Арнольдовна тоже исчезла?

– С концами, как говорится. Дома нет, на работе не появлялась.

– А вы были у нее дома?

– Нет, только звонил в дверь. Никто не открыл.

– А вы не предполагаете… - страшным шепотом, озираясь по сторонам, начал было

Родский.

45

– Возможно, вы и правы, - не подавая признаков нетерпения, распиравшего его, ответил Лобов.
– Ну, мне пора. Всех благ. Если что – обращайтесь… Кстати, как

поступите с работой Онипко?

– По всем правилам я обязан ее принять для конференции. Другое дело, как он