Когда старуха пришла, Маре опять полегчило, и она хотла опять идти на гумно. — Но свекровь не велла ей.

— Ты хоть хлбушки вынь, а ужъ видно я съзжу. А коли что, ты за Сидоровной Машку пошли.

Во вторую поздку Онисимъ взялъ съ собой мать.

Они сли въ одну телгу съ матерью.

— Самая пора нужная, а она рожать! Такое мое счастье. —

— А ты, Онисимушка, не грши, — сказала мать. Все отъ Бога. А ты какъ думаешь? Вдь и ей не легко. Значитъ Богу они нужны, коли родятся. —

— На кой ихъ лядъ. Двокъ то.

— A грхъ! Разв она виновата. Такъ Богъ даетъ. Другой и съ ребятами мучается, а другой <отъ двокъ[?]>. Вотъ Петра зятя принялъ, лучше сына почитаетъ, такъ то. —

— Думали сыра, а она такъ провяла, <что какъ сткло>. Только теперь не упустить, — сказалъ Онисимъ про рожь.

Съ старухой накладывать дло шло не такъ споро, какъ съ Марой. И они до обда провозились съ другой поздкой.

Когда они съ матерью вернулись съ возомъ изъ другой поздки, Дунька выбжала имъ навстрчу.

— Бабушка, поди къ мамушки. Она умираетъ. Я за Сидоровной бгала, да она въ Пашутина ушла.

Старуха слзла на улиц и пошла въ избу, а Онисимъ одинъ повелъ воза на гумно.

— Гд жъ бабы то? — крикнулъ ему сосдъ, вывершивавшій свое одонье.

— Недосугъ! — отвчалъ Дмитрій. — Ему хорошо, какъ самъ шестъ, а одному и одонья не скласть. Небось не придетъ подсобить.

— Эй, Максимъ, поди дяд Онисима поскидай воза то, — какъ бы отвчая на его мысли, сказалъ сосдъ сыну. — Ничего. Обдать то еще рано, а мы всю привезли. —

— Ну спаси тебя Богъ, — сказалъ Онисимъ и сталъ развязывать возъ.

— Что кумъ? Али опять крестить?

— Да <должно>, видно, что такъ.

— То то пословица: всмъ бы молодецъ, да двичей отецъ. —

Дмитрій нахмурился и не отвчая, стоя на возу, заваливалъ снопами Максимку такъ, что онъ не успвалъ разбираться.

————

Оставшись одна, Мара достала хлбы, но вдвинуть назадъ кочаргу не могла. Она даже не могла подойти къ окну, чтобы позвать двочку, она легла и боле не вставала, пока у ней не родился ребенокъ. На нее нашелъ было страхъ, но, помолившись на образа, она успокоилась. «Быть живой — буду жива и безъ бабки». — Когда боли отпустили ее, и ребеночекъ закричалъ, она взяла его, осмотрла и, увидавъ, что мальчикъ, еще разъ помолилась Богу и хотла вставать, но ослабла и, застонавъ упала на спину.

— Матушка — свекровушка, жалосливая сударушка, приди, помоги мн горькой. Чтобы не пропало мое дитятко, подъ сердцемъ ношеное, у Бога моленое.

Только что она стала завывать, какъ услыхала281 шаги, и свекровь, запыхавшись, приговаривая, вошла въ избу. Двчонка хотла прошмыгнуть въ отворенную дверь, но бабушка тукнула ее по голов и прогнала.

— Дитятко ты мое, болзная ты моя касатушка. О-охъ, милая моя. —

Увидавъ, что Богъ простилъ уже ее, старуха взялась за дло, повила ребенка, снесла на лавку, послала соломки, вымыла и потомъ убрала дрожавшую всмъ тломъ невстку и свела ее въ клть и тамъ положила на полу, подстлавъ ей шубу.

— Ты, матушка, пошли Митрія то за попомъ. Еще нынче окрестить можно, — сказала родильница, — ей хотлось окрестить и хотлось больше всего, чтобы мужъ узналъ, что мальчикъ. Старуха послушалась ее и, убравъ невстку и отдавъ ей спеленутаго ребеночка, пошла на гумно. Дмитрій, вывершивъ одонье, обивалъ его гребломъ.

— Ну, Митюха, молись Богу, — сказала старуха.

— Аль малаго родила?

— Молись Богу, говорю, да ступай за попомъ. Сынишку родила.282

— Вре? — сказалъ Дмитрій, но сказавъ это, перекрестился. — Вишь ты! Ну не чаялъ, — сказалъ онъ, улыбаясь. И живо отпрегъ лошадей и повелъ ихъ, чтобы пустить на выгонъ.

— Что жъ, аль плохъ?

— Все лучше, Митюха, окрестить. Да и попъ то, сказывали <бабы>, у Баскачихи. Еще солнышко283 высоко.284

— Ишь ты! Не чаялъ, — все твердилъ про себя Дмитрій, покачивая [головой и] не переставая ухмыляться. Чтожъ, матушка, хорошъ малый то?

— Хорошъ! въ чемъ душа держится, — отвчала <умная> старуха. И хорошіе мрутъ и плохіе живутъ. Какъ Богъ дастъ да матушка владычица. Въ христіанскую вру привести надо, а тамъ что Богъ дастъ. Ты двокъ то вотъ избываешь, а они живутъ, а малаго то и радъ бы оживить, да какъ Господь Богъ не захочетъ, ничего не сдлаешь. То то ты не грши, Митюха. Чтоже ты лошадь то выдвинулъ бы къ воротамъ.

— Дай срокъ, матушка, пообдать. Тоже намотался, сть хочется.

Хоть и понялъ Дмитрій умныя слова матери, не велвшей ему загадывать, но онъ не могъ удержаться отъ радости и все шелъ, ухмылялся. И, остановившись въ сняхъ противъ клти, откуда онъ слышалъ пискъ ребеночка, онъ окликнулъ жену.