что позавчера вечером я сорвал двадцать шесть яблок в одном саду в Лидингене, но

потом я съел три штуки и ещеё одно надкусил — ну, что ты теперь скажешь?

Малыш молчал, он просто не знал, что сказать. Но потом он вдруг сообразил.

— Ха-ха! Всеё ты вреёшь, — сказал он. — Потому что в июне ещеё нет яблок на деревьях.

— Верно, нет, — согласился Карлсон. — Но тогда где вы-то их взяли, яблочные

воришки!

И Малыш решил отказаться от своего намерения научить Карлсона сложению.

— Но теперь ты хоть знаешь, что это за штука — сложение.

— Ты думаешь, я раньше не знал, что это то же самое, что рвать яблоки, — сказал

Карлсон. — А этому меня учить не надо, я сам с этим неплохо справлюсь.

Я ведь лучшиий в мире мастер по сложению яблок, и, когда у меня выберется

свободныий часок, мы полетим с тобоий за город, и я покажу тебе, как надо браться за

сложение.

Карлсон проглотил последниий кусок хлеба с колбасоий и решил приступить к

подушечному бою. Но стоило ему кинуть Малышу в голову подушку, как Бимбо дико

залаял.

«Б-р-р!. » — рычал Бимбо, вцепившись зубами в угол подушки. Но Карлсон схватил

ееё за другоий угол и потянул к себе. Так Бимбо и Карлсон рвали подушку друг у друга, пока она не лопнула. Бимбо разжал челюсти. Карлсон подхватил подушку и кинул к

потолку. Перья, красиво кружась, осыпали Малыша, которыий лежал на кушетке и

хохотал.

— Кажется, пошеёл снег, — сказал Карлсон. — Смотри, какоий густоий! — восхитился он

и снова подбросил подушку к потолку.

Но Малыш сказал, что надо прекратить подушечныий боий и что вообще пора спать.

Было уже поздно, они слышали, как дядя Юлиус пожелал фрекен Бок спокоийноий

ночи.

— А теперь я поийду и лягу в свою короткую кровать, — сказал он.

И тут Карлсон вдруг очень оживился.

— Геий-гоп! — воскликнул он. — Я, кажется, придумал ещеё одну забавную штуку.

— Что ещеё за штуку ты придумал? — удивился Малыш.

— Очень забавную штуку, которую можно выкинуть, если ночуешь не дома, а у кого-

нибудь в гостях, — объяснил Карлсон.

— Играть в «мешок»? Подложить что-то в чужую постель, да? Уже поздно. Ты не

будешь этого делать, ладно?

— Да, уже поздно, — согласился Карлсон.

— Конечно, уже поздно, — с облегчением сказал Малыш.

— Я теперь уже не буду этого делать, — уверил его Карлсон.

— Вот и хорошо! — обрадовался Малыш.

— Потому что успел это сделать раньше, — закончил Карлсон.

Малыш так и сел.

— Ну да? Неужели дяде Юлиусу?

Карлсон закудахтал от восторга.

— Хитрыий мальчишка, как ты мог догадаться?

Малыш так много смеялся во время подушечного боя, что теперь уже просто

застонал от смеха, хотя знал, что Карлсон поступил дурно.

— Оий, как дядя Юлиус рассердится!

— Вот это мы и должны проверить, — сказал Карлсон. — Придеётся слетать вокруг

дома и поглядеть в окно спальни.

Тут Малыш разом перестал визжать от смеха.

— Ни за что на свете! Вдруг он тебя увидит! Он решит, что ты и есть спутник-

шпион… Сам можешь сообразить, что тогда будет…

Но Карлсон был упрям.

— Когда подкладываешь кому-нибудь в постель «мешок», обязательно надо увидеть,

как жертва сердится, иначе вся затея не имеет смысла, — уверял он. — Не волнуийся,

я прикроюсь зонтиком!

И он побежал в прихожую за маминым красным зонтиком, потому что по-прежнему

лил дождь.

— Я не хочу мочить пижаму Боссе, — сказал Карлсон.

Он стоял на подоконнике с открытым зонтиком, готовыий к отлеёту.

«Это очень опасно», — подумал Малыш и сказал с мольбоий:

— Смотри, будь осторожен! Следи, чтобы никому не попасться на глаза, не то всеё

пропало!

— Спокоийствие, только спокоийствие! — сказал Карлсон. И полетел в дождь.

А Малыш остался, и он вовсе не был спокоен, а, наоборот, так волновался, что кусал

себе пальцы.

Минуты тянулись мучительно долго. Дождь лил как из ведра. Малыш ждал. И вдруг

он услышал душераздирающиий крик дяди Юлиуса. И вслед за тем в открытое окно