–  И поэтому купаешь его в лохани?
– рявкнул Лис.

–  Что же в том такого? Как-то помогла… я уже не помню…

–  Но зато другие запомнили. Хорошо запомнили! И готовы подтвердить под присягой.

Торопливо одевшись, Нино злобно ответила:

–  Врут. Не верь. Недостойно клевещут. Даже знаю кто: эта Македония чёртова. Потому что до сих пор в тебя влюблена.

Полководец поморщился:

–  Не мели чепухи, бесстыдница. Македония вовсе ни при чём. Я узнал от дочери.

–  От какой ещё дочери?
– изумилась супруга.

–  У тебя и у меня разве несколько дочерей?
– ухмыльнулся тот криво и невесело.
– Чистое дитя врать не будет.

–  Что ж она сказала?

–  Что зашла к тебе и увидела… вас обоих! Как ты вытирала его! Тьфу, проклятье! Даже повторять мерзко.

Антонина не уступила и произнесла с вызовом:

–  Вытирала, да. Ну, и что с того?

–  Ты не понимаешь?

–  Я не понимаю.

–  Женщина на пятом месяце беременности, в полном расцвете сил… вытирает голого молодого мужчину… Разве это пристойно?

–  Разве это зазорно? Он мой сын. Да, приёмный, но почти как родной. Мать не может вытереть сына после ванны?

Он разжал кулак и в упор ей выставил вперёд указательный палец:

–  Хватит говорить глупости. Я не удивлюсь, если тот ребёнок, выкинутый тобой, был не от меня.

Чувствуя, что наглостью его не сломить, Нино решила взять на жалость. У неё из глаз побежали слезы, и она упала перед ним на колени:

–  Господи, любимый! Ты не веришь мне… Мне, которая любит тебя больше жизни. Мне, которая предана тебе и душой, и телом. Как я оправдаюсь? Чем смогу доказать полную мою невиновность - вопреки наветам и клевете? Хочешь, я убью Феодосия? Собственной рукой? Только прикажи - и убью, даже не задумаюсь. Лишь бы ты поверил. Потому что на свете нет у меня никого ближе и любезней тебя. В том числе и дети: каждого из них променяю на твоё благорасположение… - стала целовать его ноги.

Он стоял нахмуренный и недвижный, словно изваяние. А жена прикасалась губами к мужниным ступням, голеням, коленям, обняла за бедра и прижалась щекой к низу живота. Ощутила, как вздымается его плоть. Запустила ладонь ему под одежды и схватилась за горячее, мощное достоинство. Дикая гримаса исказила лицо Велисария, он шагнул назад и толкнул супругу в плечо. Та, не удержавшись, упала и лежала на мраморном полу, оперевшись о локоть.

Лоб у Лиса блестел капельками пота. Тяжело дыша, он проговорил:

–  Нет, не выйдет… На такую дешёвку не попадусь… - И повысил голос, призывая слугу: - Живо позови ко мне Феодосия. Мы решим теперь раз и навсегда.

Антонина отползла спиной к небольшой лежанке, разместившейся около окна, села на неё и не проронила ни слова. Полководец медленно опустился в кресло и молчал тоже. Только из открытой двери балкона долетали уличные звуки: цоканье копыт по брусчатке, шум фонтана.

Появившийся слуга поклонился:

–  Ваша светлость, честь имею доложить, Феодосия нет нигде в доме.

–  И давно ль ушёл?

–  Сказывают, утром.

–  А когда вернётся?

–  Сказывают, будто бы уже не вернётся.

–  То есть как?
– Велисарий удивлённо приподнял брови.

Нино повернула к слуге лицо тоже в недоумении.

–  Будто бы бежал на корабль, отплывавший в Эфес.

–  Как - бежал?
– вырвалось у Лиса.

–  Как - в Эфес?
– вырвалось у неё.

–  Больше ничего не известно.

–  Кто последним из наших видел его?

–  Сказывают, Фотий.

–  Позови-ка Фотия.

Полководец не спеша откинулся в кресле, мстительно сказал:

–  Вот и доказательство вашей с ним виновности.

Женщина ответила мрачно:

–  Ничего подобного. Просто испугался твоего разбирательства. Что не сможет доказать нашей непорочности.

–  Вашей непорочности!
– фыркнул муж.
– Тоже мне, Пречистая Дева Мария!

Та проговорила:

–  Издевайся, издевайся, сколько тебе угодно. Правда на моей стороне.

Появился сын. Он переводил взгляд с родительницы на отчима и обратно, силясь распознать, для чего его вызвали. Командир спросил:

–  Ты сегодня утром видел Феодосия?

–  Очень рано, мельком: я ходил купаться на море, возвращаюсь, а он идёт. Поздоровались, задаю вопрос - мол, куда направился, он - «потом, потом» - и почти вприпрыжку. Было удивительно. Что-нибудь случилось?

–  Феодосий сбежал. Якобы на судне, направляющемся в Эфес. Что тебе об этом известно?