День спустя состоялся грандиозный триумф Велисария. Ранним солнечным утром около его дома грянули трубы и ударили барабаны. Полководец вышел из дверей на мраморное крыльцо, устланное красным ковром. Был одет в белый плащ с красной оторочкой, на плече - красный ромб как знак ближайшего приближенного императора, белые с красным мягкие полусапожки.

–  Аvе Веlisarios!
– грохнула дружина.
– Vivat! Vivat!

Лис приветственно вскинул правую руку и задорно выпалил:

–  Радуемся, друзья! Это наш триумф. Это слава нашей империи. Впереди новые бои, и один лишь Бог знает, кто из нас уцелеет в них. Но сегодня мы живы, молоды и счастливы! Будем веселиться!

В окружении воинов в праздничных одеждах шёл пешком по Месе, а толпа по обеим сторонам улицы, полная энтузиазма, без конца выкрикивала здравицы в его честь, словно позабыв кровавую бойню на ипподроме два с половиной года тому назад; людям нравятся сильные и злые, добрые и слабые вызывают у них презрение.

Так процессия дошла до конюшен цирка, где великого триумфатора поджидали побеждённые: Гелимер в пурпурной мантии короля и его приближенные. На повозках размещались трофеи: золотые троны, сундуки с россыпью драгоценных камней и утварью, несколько тысяч талантов серебра, золотые статуи и посуда, в том числе и сокровища, что вандалы захватили при набеге на Рим (а туда попали из Иудеи - сын Веспасиана император Тит [23] захватил в 70 году Иерусалим и разрушил его.)

Началось величественное шествие по ипподрому. Велисария усадили в золотое кресло, пленные вандалы подняли его на руки и торжественно понесли вдоль трибун. По бокам шли и ехали многие соратники: Киприан, Валериан и Мартин, Фёдор Ктеан, Фара и Терентий, некоторые другие, победившие в этой войне. Дальше следовал Гелимер со свитой. А в конце везли взятые богатства. Цирк скандировал стоя. Лис приветствовал византийцев поднятой рукой и бросал народу серебряные монеты, шитые золотом пояса, брошки из слоновой кости. Музыканты играли бравурную музыку.

Наконец, приблизились к царской кафисме. Велисарий и Гелимер выступили вперёд, пали ниц, распростёршись у ног Юстиниана. Император их поднял, сделал жест рукой, и подручные сдёрнули с поверженного вандала красный плащ самодержца. А мандатор от имени государя заявил:

–  Милостью Божьей ты становишься просто аристократом и тебе даруются земли в Галатии, можешь отправляться туда со своими близкими.

Побеждённый нервно спросил:

–  Да, но мне обещали титул патрикия?

Наступила пауза. Тишину нарушил сам василевс, пренебрегнув церемониалом:

–  Ты его получишь, если перейдёшь в православие.

Гелимер молчал. На его худом, безжизненно белом лице явственно читались растерянность, внутренняя боль, ущемлённая гордость. Он проговорил:

–  Я плохой военный, проигравший мою страну, робкий человек, предпочётший плен уничтожению, но не вероотступник. Мы, вандалы, почитаем пресвитера Ария и не будем поклоняться некоей мифической Троице. Ибо есть только Бог-Отец - и Ему Одному бьём земные поклоны - вместе с подобносущным Сыном.

Императора от этих слов передёрнуло:

–  Убирайся прочь, нечестивец и еретик! Убирайся к себе в Галатию - чтобы я не слышал о тебе боле ничего!

Гелимер, поклонившись, присоединился к своим родным, и они довольно быстро скрылись в одной из арок, сообщавшейся с Халкой, а потом и с царским дворцом. Но на них уже никто не смотрел.

Самодержец прилюдно обнял Велисария и, как полагается, возложил на него лавровый венок, выкованный из золота. Да, таких почестей удостаивался не каждый полководец! Ликованию военных и простых граждан не было границ. Начались выступления конников, дрессировщиков диких зверей и канатоходцев, а шуты веселили публику, показывая комические сценки. После представления для народа выкатили бочки бесплатного вина, а верхушка удалилась с кафисмы на монарший пир. Лежаки государя и Лиса были расположены рядом - голова к голове - так же, как когда-то у дядюшки Юстина и его племянника Петры… Все отметили это совпадение. И доброжелатели рассудили: автократор доверяет первому стратигу, превратив его во второго человека империи. А завистники истолковали иначе: тот, кому больше доверяют сегодня, завтра превратится в первого изгоя. К сожалению, последние оказались правы… Но тогда, в начале лета 534 года, единение было полным. Продолжались праздники целую неделю.

У императрицы застолье проходило отдельно - с жёнами военачальников. Пировали тоже до утра, а затем Феодора пригласила Антонину съездить вместе в термы - освежиться и поплавать, ублажить тело. Та, естественно, согласилась.

Бани Зевсксипп только ещё отстраивались заново, и сиятельные дамы покатили в другие - бани Александра, тоже разрушенные во время «Ники», но уже открытые, так как были более компактны (и не менее комфортны). Облицованные голубым мрамором, термы предназначались только для высоких особ. Стража состояла из одних евнухов. За царицей с подругой ухаживали несколько десятков рабынь в небольших набедренных повязках: раздевали, провожали в основной зал с бассейном, поливали тёплой и холодной водой из кувшинов, натирали кожу золой, а затем, смыв, пахучими маслами, помогали купаться, делали массаж, угощали вином и фруктами, пели под кифару. А подруги откровенно болтали, не стесняясь посторонних ушей. Василиса спросила: