– Это ни к чему, – вздохнула Саша, как будто не заметив насмешки. Затушив папиросу, она постаралась взять с себя в руки и успокоиться. И постараться сделать так, чтобы её история не звучала так же дико, как у Максима Стефановича. Нужно как-то сгладить углы, но ни в коем случае не искажая общего смысла. Но как?

Это оказалось проще, чем она думала.

Правда, для начала, Саша спросила:

– А может, всё-таки возьмём на вооружение мою версию? Ту, в которой Гордеев во всём виноват?

Но Мишель с деланным сожалением покачал головой, и тогда Саше пришлось пересказать ему всю историю, поведанную Рихтером. Правда, без деталей. О мёртвых младенцах, а также о том, что Кройтор привязывал свою бедную жену к кровати и безбожно избивал её, Саша решила не говорить. Не то чтобы она думала, что это ранит нежное сердце Мишеля, скорее, искренне сомневалась, что сможет произнести всё это вслух.

К её величайшему удивлению, Волконский никак не отреагировал. Он казался до такой степени спокойным и уверенным в себе, что у Саши сложилось впечатление, что он вовсе не слушал её, увлечённый дорогой.

Посмотреть было на что: они как раз миновали мост и теперь ехали по изумрудно-зелёному полю, залитому сиянием ласкового майского солнышка. Со стороны города обширные луга венчала берёзовая роща, единственное светлое пятно среди этого зелёного великолепия, а со стороны московского тракта – бесконечный горизонт, с теряющейся в нём извилистой дорогой. Казалось невозможным определить ту грань, где листва сливалась с ярко-голубым небом – солнце палило нещадно, и долго смотреть вперёд не было возможности, но Мишель всё равно смотрел, время от времени щурясь под слепящими лучами. И казалось, ничто другое, кроме окружающей красоты, не волновало его вообще.

– Сандра Кройтор, – сказала Александра, после длительного молчания. – Юлия Николаевна никогда не упоминала о ней?

– Нет, – ответил Мишель, из чего стало ясно, что он прекрасно слышал каждое её слово. – Я впервые услышал это имя сегодня.

– Хорошо. Имя не слышали, но фамилия-то вам знакома? – продолжила Александра.

– Да.

– Вот почему я не хочу в это верить! – призналась она и сложила руки на коленях, сделав вид, что изучает узор на своих светлых перчатках. – Совпадение ли, что ваш отец назначил Георгию награду за голову некоего Кройтора? Будь он Иванов или Петров, я бы и слова не сказала, но фамилия-то довольно редкая! Выходит, это один и тот же человек? Выходит, ваш отец обо всём знал? Выходит, он хотел отомстить за убийство Юлии Николаевны, а не наоборот?

– Не стоит делать поспешных выводов, – с усмешкой спросил Мишель.

– О чём вы?

– О том, что ты во что бы то ни стало хочешь обвинить во всём моего отца, и я тебя прекрасно понимаю. Давай я утешу тебя – то, что он хотел добраться до Кройтора, ещё не говорит о его непричастности. Это вообще ни о чём не говорит, – добавил он задумчиво. И вновь стал смотреть на горизонт.

Александру это непробиваемое спокойствие начинало раздражать. Она так близко к сердцу приняла историю Рихтера, хотя её это и не касалось никоим образом, а Волконский вёл себя так, словно ему действительно всё равно!

Или он в самом деле не понимал, что всё это означает?

– Ваше величество, – позвала его Александра, и когда он повернулся к ней, она спросила бесцеремонно: – Сколько вам лет?

– Ну нет! – сразу же сказал Мишель, поняв, куда она клонит. Да ещё и головой помотал для большей убедительности.

– Сергей говорил, вы старше его на два года. Стало быть, вам двадцать три? Не сочтите за дерзость, но вы выглядите гораздо старше. Вполне сошли бы за двадцатипятилетнего.

– Спасибо, конечно, но нет, – повторил Мишель.

– Хорошо. Тогда, может быть, вернёмся к моей версии? История об украденном ребёнке Кройтора – вымысел, сплетённый ради того, чтобы отвести подозрения от Ивана Кирилловича! – она кивнула самой себе. – И всё-таки, за всем стоит Гордеев! Дело закрыто.

– Тоже нет, – не согласился Мишель.

– Вам вполне может быть и двадцать пять! – вздохнув, сказала Саша. – Документы легко подделать. Не говоря уж о том, что вы, наверное, нечасто слышите о своём ну просто феноменальном сходстве с матушкой и отцом! О-о, так сразу и не скажешь, чьих черт в вас больше, до того похожи вы на обоих родителей, и бывает же такое!

На удивление Александры, он рассмеялся.

– Ты тоже не слишком-то похожа на свою мать, и что с того? – парировал он.

Действительно!

От Алёны ей досталось разве что непоколебимое упрямство и привычка во всём идти до конца, добиваясь своего. Что касается внешности – увы.

И более того, на Ивана Фетисовича Саша тоже не походила. Она порой думала об этом несоответствии, вспомнила и сейчас, когда Мишель озвучил очевидные истины. Это, пожалуй, и впрямь было странным: «мать – блондинка, отец – брюнет», а она родилась ярко-рыжей, при том что Сеня, точная копия матери, родился светловолосым, всё как положено. У него даже родинка на щеке была в том же месте, что и у Алёны! И он в будущем обещал стать таким же красавцем, полностью унаследовав от матери сногсшибательную внешность. А вот Саше с этим повезло куда меньше.