На слдующій день мы бродили по широкимъ, прямымъ и ровнымъ улицамъ, съ любопытствомъ осматривая городъ, гд при населеніи въ пятнадцать тысячъ намъ ни разу не пришлось видть ни пьяницъ, ни бродягъ и вообще никакого безпорядка. Свтлый, чистый, прозрачный ручеекъ пробгалъ по всмъ улицамъ, замняя собою грязныя канавы. Громадные дома были построены изъ необожженнаго кирпича и красиво отдланы; за каждымъ домомъ тянулся большой, хорошо воздланный огородъ и садъ, гд между грядами и фруктовыми деревьями виднлась вода, очевидно, протекавшая изъ ручейковъ съ улицы, и все и везд дышало опрятностью, чистотою, изяществомъ и комфортомъ. Везд видны были магазины, лавки съ разными издліями, вс заняты были какою-нибудь работою, въ воздух раздавался стукъ кузнечнаго молота, шумъ колесъ на фабрикахъ, все это работало, трудилось и суетилось. Гербъ моего штата изображалъ двухъ медвдей, державшихъ между собою шлемъ съ девизомъ: «Соединенно мы стоимъ (hic). Разъединенно мы падаемъ». Для автора этой книги онъ былъ непонятенъ. Но у мормоновъ гербъ былъ простъ и несложенъ и очень къ нимъ подходилъ. Онъ изображалъ золотой улей съ работящими пчелами вокругъ!

Городъ лежитъ у самой степи, величина которой равняется штату Коннектикута; онъ окруженъ стною горъ, верхушки которыхъ теряются въ облакахъ, а на верхнихъ склонахъ лежитъ вчный снгъ. Смотрть на городъ съ одной изъ этихъ страшныхъ высотъ въ двнадцать или въ пятнадцать миль, Большое-Соленое-Озеро-Сити кажется дтскою игрушкою, стоящею около величественной Китайской стны.

На нкоторыхъ изъ этихъ горъ къ юго-западу въ теченіе двухъ недль ежедневно шелъ дождь, но ни одна капля не упала въ самый городъ; а во время жаркихъ дней, позднею весною и раннею осенью, жители, утомленные жарою, могли искать прохлады и въ то же время идти любоваться на роскошную и величественную снговую бурю на горахъ. Они издали могли усладиться этой картиной, хотя каждый день въ извстное время года, и снгъ никогда не падалъ ни на улицы, ни на ихъ жилье.

Соленое-Озеро-Сити была здоровая мстность, замчательно здоровая. Жители увряли, что у нихъ одинъ только врачъ на весь городъ и что его аккуратно еженедльно арестовывали и приводили къ допросу за бродяжничество, такъ какъ онъ не имлъ «достаточно средствъ себя содержать».

Мы желали постить знаменитое внутреннее море, американское «Мертвое море» — большое Соленое озеро, отстоящее въ семнадцати миляхъ отъ города — такъ какъ мы давно бредили, думали, говорили о немъ и мечтали видть его съ самаго начала нашей поздки, а теперь, когда оно было чуть ли не рукой подать, мы вдругъ потеряли всякій интересъ къ нему; итакъ, мы отложили до другого дня, какъ это всегда длается, и кончили тмъ, что забыли о немъ. Мы обдали съ нсколькими любезными джентиль и постили постройку громаднаго храма и много разговаривали съ этимъ проницательнымъ янки изъ Коннектикута, Герберомъ С. Кимбаломъ (нын умершимъ), великимъ святымъ и могущественнымъ человкомъ въ коммерческомъ мір. Мы осматривали «Tithing House» и «Lion House» и я не знаю и не помню — сколько еще церквей и казенныхъ зданій разнаго рода и странныхъ наименованій. Мы ходили и смотрли все, что могли, наслаждались каждымъ часомъ и пріобрли много полезныхъ свдній и интересныхъ пустяковъ, посл чего пошли спать, весьма довольные своимъ днемъ.

На слдующій день мы познакомились съ мистеромъ Стритомъ (нын умершимъ), надли чистыя рубашки и пошли сдлать оффиціальный визитъ королю. Онъ былъ на видъ тихій, добрый, простой, полный достоинства и самообладанія джентльменъ, лтъ пятидесяти пяти или шестидесяти, но въ глазахъ его слегка проглядывала хитрость. Онъ былъ одтъ очень просто, и въ то время, какъ мы къ нему входили, снималъ съ головы соломенную шляпу. Разговоръ велъ онъ объ Утах, объ индйцахъ, о Невад, объ американскихъ длахъ и вопросахъ, говорилъ съ нашимъ секретаремъ и съ нкоторыми лицами, которыя съ нами пришли, но на меня не обратилъ ни малйшаго вниманія, несмотря на то, что я нсколько разъ старался «вызвать его на разговоръ» о союзной политик и объ его гордомъ отношеніи къ конгрессу. Мн казалось, что то, что я говорилъ, было очень умно, но онъ только иногда бросалъ взглядъ на меня, какъ это длаетъ кошка, когда хочетъ посмотрть, который изъ котятъ играетъ съ ея хвостомъ. Наконецъ я, оскорбленный, замолчалъ и сидлъ такъ до конца, красный какъ ракъ, ненавидя его въ душ и считая его необразованнымъ дикаремъ. Но онъ былъ невозмутимъ. Его разговоръ со всми этими джентльмэнами лился красиво, нжно, музыкально, какъ бы журчаніе ручейка; когда аудіенція кончилась и мы начали прощаться, онъ положилъ свою руку на мою голову, ласково посмотрлъ на меня, какъ бы любуясь, и сказалъ моему брату:

— А это врно вашъ ребенокъ, мальчикъ или двочка?

Мистеръ Стритъ былъ очень занятъ своимъ телеграфнымъ дломъ, и если взять во вниманіе, что онъ долженъ былъ пройти со своимъ проволокомъ отъ восьми до девяти сотъ миль суровыхъ снжныхъ, необитаемыхъ горъ, безводныя, безлсныя и грустныя пустыни, было натурально и неизбжно ему быть такъ сильно занятымъ. Не могъ же онъ съ удобствомъ хать и по дорог приготовлять столбы, ихъ должны были тащить на быкахъ черезъ эти безлюдныя пустыни и надо было перезжать съ воды на воду черезъ степи, чтобъ пріобрсти одинъ или два столба. Законтрактованное дло мистера Стрита было обширное дло, съ какой стороны на него ни посмотри; и чтобъ понять, что значатъ слова «отъ восьми до девяти сотъ миль суровыхъ, снжныхъ, необитаемыхъ горъ, безводныя, безлсныя и грустныя пустыни», нужно самому лично прохать ихъ, такъ какъ перо не въ состояніи передать ужасную дйствительность читателю. Между тмъ важнйшее препятствіе не было имъ предусмотрно. Онъ переуступилъ мормонамъ самую тяжелую и трудную часть своего подряда, и вдругъ они, неизвстно почему, ршили, что работать не будутъ и совершенно спокойно побросали столбы въ горахъ, въ пустыняхъ, гд и куда попало, и отправились по домамъ къ прежнимъ своимъ обычнымъ занятіямъ! Хотя у нихъ было сдлано письменное условіе съ мистеромъ Стритомъ, но они на это не обратили никакого вниманія, говоря, что имъ «интересно» видть, какъ джентиль заставитъ мормона въ Утах исполнить надувательскій контрактъ, и очень этому смялись. Стритъ говорилъ — это онъ самъ намъ разсказывалъ всю исторію:

— Я былъ въ отчаяніи. Контрактъ мой былъ не изъ пустяшныхъ, я подвергался большимъ и тяжелымъ обязательствамъ, если во-время не сдамъ все дло; пахло разореніемъ. Это была такая поразительная вещь, такое совсмъ непредвиднное препятствіе, что я окончательно былъ поставленъ втупикъ. Я человкъ дловой, всегда имъ былъ, ничмъ другимъ не занимался, какъ только длами, и потому вы можете себ представить весь мой ужасъ, когда я понялъ, что нахожусь въ стран, гд письменные документы, — главное обезпеченіе, главная сила и безусловная необходимость каждаго серьезнаго дла, — не имютъ законной силы! Я потерялъ всякое довріе къ себ; было ясно, что совершать новыя условія не было никакой пользы. Совтовался я съ опытными людьми; они вс понимали мое безвыходное положеніе, но не знали, какъ помочь. Наконецъ одинъ джентиль сказалъ мн: «Идите къ Бриггэму Юнгу, эта же мелкота не можетъ вамъ помочь». Я мало надялся на успхъ, полагая, что если законъ не могъ меня оградить, то что можетъ сдлать личность, которая не имла никакого отношенія ни къ суду, ни къ законамъ? Онъ могъ быть очень хорошимъ руководителемъ церкви и проповдникомъ, но тутъ нужно было что-нибудь сильне религіи или нравственнаго вліянія, чтобы сумть совладать и убдить непокорныхъ, упрямыхъ, полу-развитыхъ нарушителей условій. Но что же было длать? Я всетаки полагалъ, что онъ суметъ дать мн какой-нибудь совтъ или намекнетъ на что-нибудь, если уже самъ не въ состояніи ничего сдлать; и потому я пошелъ къ нему и изложилъ ему все дло. Онъ мало говорилъ, но съ интересомъ все выслушалъ, осмотрлъ внимательно каждую бумагу и если въ которой-нибудь изъ нихъ ему казалось что-нибудь непонятно или запутано, то онъ съ терпніемъ снова все пересматривалъ, пока не добивался сути. Потомъ онъ сдлалъ списокъ всмъ именамъ участвовавшихъ въ контракт и сказалъ:

— М-ръ Стритъ, все это совершенно ясно. Контракты эти точны и законны, подписаны и засвидтельствованы. Люди эти видли и знали, что подписывали. Я не вижу нигд неправильности и ошибки, — и, повернувшись къ человку, который ждалъ его въ конц комнаты, онъ сказалъ:

— Отнесите этотъ списокъ именъ къ такому-то, скажите ему, чтобы собралъ этихъ людей сюда въ такомъ-то часу.

Въ назначенное время они вс явились и я тоже не приминулъ придти. М-ръ Юнгъ ставилъ имъ много вопросовъ и отвты получалъ на нихъ такіе, которые совсмъ оправдывали мои бумаги. Тогда онъ имъ сказалъ:

— Вы подписали эти контракты и засвидтельствовали эти обязательства по вашему собственному усмотрнію и желанію?

— Да.

— Такъ немедленно же ступайте и честно исполняйте ихъ, даже если они доведутъ васъ до разоренія! Идите!

И они дйствительно пошли, разсялись по всмъ пустынямъ и работаютъ, какъ пчелы, и я теперь никогда слова не слышу отъ нихъ. Тутъ у насъ цлый сонмъ правителей, судей и разныхъ другихъ оффиціальныхъ личностей, нахавшихъ изъ Вашингтона, и они стараются придать управленію республиканскую форму, но, къ удивленію, истина въ томъ, что Утахъ совершенная монархія, а Бриггэмъ Юнгъ — ея король!