— Не здите сюда!

На что кучеръ, смотря на оврагъ, въ которомъ тотъ исчезъ, съ негодованіемъ отвтилъ:

— Что же, вы принимаете меня за дурака?

Боле часа кондукторъ искалъ намъ дорогу, изъ чего видно, какъ далеко мы отъ нея уклонились и чему подвергались. По слдамъ нашей кареты замтно было, что мы дважды избжали опасности. Я не разъ радовался, что мы не были убиты въ эту ночь. Я не знаю особенной причины этому, но всетаки я радовался.

Утромъ на десятый день путешествія мы перезжали Зеленую Рку (Green River), красивую, большую, прозрачную, и такъ неудачно врзались въ нее, что должны были ждать новой, упряжки на подмогу, чтобы вытащить насъ на берегъ; вода доходила у насъ до самыхъ постелей, но эта была пріятная, прохладная вода и, кром того, ей нечего было у насъ мочить, такъ какъ, мы вс уже давно были вымочены. На станціи Зеленой Рки мы завтракали горячими сухарями, свжей вырзкой изъ антилопы и кофе. Это былъ единственный разъ, что намъ удалось хорошо пость въ дорог между Соединенными Штатами и Большимъ-Соленымъ-Озеромъ-Сити и единственный разъ, что мы дйствительно остались за это благодарны. Подумайте, какую, должно быть, приходилось намъ сть мерзость, если этотъ завтракъ оставилъ во мн такое глубокое впечатлніе посл столькихъ лтъ.

Въ пять часовъ утра мы достигли Форта Бриджеръ (Fort-Bridger), сто семнадцать миль отъ Южнаго Паеса и тысяча двадцать пять миль отъ Сентъ-Жозефа. Отъхавъ пятьдесятъ дв мили дальше, близъ Эко-Кэньонъ (Echo Canyon) мы встртили шестьдесятъ человкъ солдатъ Соединенныхъ Штатовъ, которые пришли изъ Кэмпъ-Флойда (Camp Floyd). Наканун имъ пришлось имть дло съ тремя или четырьмя стами индйцевъ, которые, какъ они полагали, собрались не для добра. Въ этой стычк четыре индйца взяты были въ плнъ, остальныхъ же преслдовали четыре мили, но никого не убили. Это походило на серьезное дло. Мы хотли выйти изъ кареты и присоединиться къ этимъ солдатамъ, но, размысливъ хорошенько и разсчитавъ, что индйцевъ было четыреста человкъ, мы ршили хать дальше и присоединиться къ индйцамъ.

Эко-Кэньонъ тянется на двадцать миль. Онъ походитъ на длинную, узкую, прямую улицу, идущую внизъ уступами, между громадными перпендикулярными стнами Конгломерата, во многихъ мстахъ въ четыреста футовъ вышины и какъ бы украшены башнями на подобіе средневковыхъ замковъ. Это былъ самый безопасный путь въ горахъ, и кучеръ сказалъ, что гутъ онъ пуститъ свободно лошадей. Онъ такъ и сдлалъ, и если скажутъ, что нын курьерскій поздъ Тихо-океанской желзной дороги летитъ скоре, чмъ мы пролетли тогда въ дилижанс, то я завидую шутнику-пассажиру. Казалось, мы подобрали наши колеса и полетли по воздуху — и вс забыли объ отвтственности за почту. Я не люблю преувеличивать и когда что говорю, то говорю правду.

Какъ бы то ни было, а время шло. Въ четыре часа дня мы пріхали на вершину Бигъ-Моунтэнъ (Big-Mountain), въ пятнадцати миляхъ отъ города Соленаго-Озера, когда заходящее солнце бросало свои послдніе лучи на міръ и самая изумительная панорама горныхъ вершинъ представилась нашимъ глазамъ. Мы посмотрли изъ окна на эту восхитительную картину, осненную роскошной радугой! Даже оверлэндскій почтовый кучеръ остановилъ своихъ лошадей и залюбовался!

Черезъ полчаса или черезъ часъ мы перемнили лошадей и ужинали съ однимъ мормономъ „Падшимъ Ангеломъ“. „Падшіе Ангелы“, какъ я понимаю, — святые ныншнихъ временъ; церковь ихъ отдлила отъ прочихъ, давъ имъ право управлять постоянно скрывавшимися, виновными гражданами. Я много слышалъ объ этихъ мормонскихъ „Падшихъ Ангелахъ“, объ ихъ темныхъ и кровавыхъ дйствіяхъ, и потому, когда входилъ въ домъ одного изъ нихъ, то невольно дрожь пробжала у меня по тлу. Но, увы, къ нашему разочарованію, мы увидли здоровеннаго, грубаго, непріятнаго стараго негодяя! Онъ былъ довольно мерзокъ, чтобъ называться даже „Падшимъ“, потому что можетъ ли быть какой-нибудь „Ангелъ“, лишенный нравственнаго достоинства? Могли ли вы перенести видъ „Ангела“ въ грязной рубашк и безъ подтяжекъ? Могли ли вы уважать „Ангела“ съ лошадинымъ смхомъ и съ нахальствомъ боканира (морской разбойникъ на американскихъ моряхъ)?

Тутъ были еще такіе же негодяи — товарищи этого; и тутъ была еще одна личность, которая походила на джентельмэна — Герберъ сынъ Димбала, высокій, стройный тридцатилтній мужчина. Цлая куча неопрятныхъ женщинъ бгала впопыхахъ туда я сюда, неся кофейники, тарелки хлба и разныя другія принадлежности ужина, и вс он, какъ говорятъ, жены этого „Ангела“ — по крайней мр, часть ихъ, и надо полагать, что это справедливо, потому что если бы он были наемщицы, то не позволили бы „Ангелу“ такъ кричать на себя и такъ браниться, какъ онъ. Это было наше первое знакомство съ „особымъ обществомъ“ на запад и не скажу, чтобы оно насъ плнило. Мы долго не мшкали тутъ, а поспшили отправиться на настоящее мстожительство ныншнихъ временъ святыхъ, въ твердыню пророковъ, столицу, единственнаго самовластнаго монарха въ Америк Большое-Соленое-Озеро-Сити. При наступленіи ночи мы отправились просить убжище въ гостинниц „Соленое-Озеро“ и стали раскладывать свой багажъ.

Мы поужинали великолпно; намъ дали свжйшее мясо, птицъ и овощи, все въ изобиліи и въ замчательномъ разнообразіи. Потомъ мы гуляли по улицамъ, заглядывали въ магазины и въ лавки и съ любопытствомъ смотрли на каждаго, полагая видть въ немъ мормона. Это была волшебная страна для насъ по всмъ причинамъ, страна чаръ, демоновъ и страшныхъ тайнъ. Намъ интересно было спросить у каждаго встрчнаго ребенка, сколько у него матерей и знаетъ ли онъ ихъ поименно; мы испытывали страшное любопытство всякій разъ, что видли, какъ двери жилья мормона отворялись и запирались и множество человческихъ головъ, плечъ и спинъ мелькали въ нихъ; намъ такъ хотлось посмотрть, что длается въ семь мормоновъ, какъ они тамъ живутъ, въ какихъ они отношеніяхъ между собою и какіе у нихъ обычаи.

Немного погодя замститель губернатора территоріи познакомилъ насъ съ «Джентилъ» (Gentiles) и мы съ ними провели очень пріятно время. «Gentiles» называются т, которые не принадлежатъ къ мормонской сект. Нашъ спутникъ Бемисъ не былъ съ нами часть этого вечера и пришелъ въ нашу комнату въ гостинниц около одиннадцати часовъ, веселый, болтливый, не твердой походкой, шатающійся, и въ рчахъ его было слышно больше икоты, чмъ смысла. Съ этимъ вмст, когда, желая повсить, какъ слдуетъ, сюртукъ и жилетъ, онъ разложилъ ихъ на полъ, около стула по обоимъ бокамъ, и, собравъ въ комокъ панталоны, положилъ ихъ также на полъ, напротивъ того же стула, посмотрлъ на все съ благоговніемъ и пробормоталъ: «Слишкомъ много для него», легъ въ постель съ сапогами; тогда мы съ прискорбіемъ ршили, что онъ, вроятно, сълъ что-нибудь, что не согласовалось съ его желудкомъ.

Потомъ, однако, мы узнали, что онъ что-то выпилъ, а не сълъ. Онъ пилъ преимущественно мормонское прохладительное «веллэ тэннъ» (valley tan). Веллэ тэннъ есть родъ виски англійской или что-то очень сходственное; это изобртеніе чисто мормонское и длается только въ штат Утах. Есть преданіе, которое говоритъ, что оно составлено изъ (привознаго) огня и сры. Если мн хорошо помнится, то во времена Бриггэма Юнга (Brigham Young) нигд не разршено было въ общественномъ мст пить и даже въ частныхъ домахъ, не одинъ врный мормонъ не позволялъ себ выпивать что-нибудь, исключая веллэ тэнъ.