Вотъ все, что мы могли узнать; кондукторъ и новый кучеръ, какъ было видно, относились равнодушно къ этому длу. Они вообще оказывали мало уваженія человку, который имлъ неосторожность передавать что-нибудь нелестное объ этихъ людяхъ и потомъ при встрч съ ними являться неподготовленнымъ; приходилось брать «обратно обвиненіе», какъ они, смясь, называли смерть человка, убитаго тмъ, кто имлъ подозрніе на его болтовню; также они негодовали на того, который не умлъ во-время молчать, подвергаясь лишней болтовней своей гнву и мщенію этихъ безразсудныхъ дикихъ животныхъ, каковыми были эти бродяги, и кондукторъ прибавилъ:

— Я вамъ скажу, это дло рукъ Слэда!

Это замчаніе возбудило до крайности мое любопытство. Теперь индйцы потеряли всякое значеніе въ моихъ глазахъ и я даже забылъ объ убитомъ кучер. Столько волшебнаго было въ этомъ имени Слэдъ! Ежеминутно готовъ былъ прервать какой хотите начатый разговоръ, если только приходилось слышать что-нибудь новое о Слэд и о его подвигахъ. Гораздо раньше нашего прибытія въ Оверлэндъ-Сити слышали мы много о Слэд и объ его округ (онъ былъ надзирателемъ округа) Оверлэнд; съ тхъ поръ, какъ мы покинули Оверлэндъ-Сити, мы только и слышали въ разговорахъ кондуктора и кучера, что о трехъ предметахъ: «Калифорнія», серебряныя руды въ Невад и объ этомъ отчаянномъ Слэд, при чемъ большая часть разговора была о немъ. Мы постепенно пришли къ убжденію, что душа и руки Слэда были пропитаны кровью обидчиковъ, посягнувшихъ на его достоинство; это былъ человкъ, безпощадно мстившій за вс оскорбленія, обиды и пренебреженія, нанесенныя ему, — тутъ же на мст или черезъ годъ, если раньше не представился случай; человкъ, котораго чувство ненависти мучило денно и нощно до тхъ поръ, пока онъ не удовлетворялся мщеніемъ, и не просто мщеніемъ, а непремнною смертью своего врага; человкъ, у котораго лицо засіяетъ радостью при вид врага, неожиданно застигнутаго имъ. Превосходный и энергичный служака въ Оверлэнд, но бродяга изъ бродягъ, въ то же время и ихъ безпощадный бичъ, Слэдъ былъ между тмъ хотя самый кровожадный и опасный, но драгоцнный гражданинъ, проживающій въ дикихъ непреступныхъ горахъ.

Поистин дв трети разговора нашихъ кучеровъ и кондукторовъ до прибытія въ Жюлесбургъ касались Слэда. Для того, чтобы иностранцы имли ясное понятіе о томъ, что значитъ въ Скалистыхъ Горахъ отчаянный удалецъ, я предоставлю читателю всю мстную болтовню въ вид разсказа.

Слэдъ родился въ штат Иллинойсъ отъ хорошихъ родителей. Двадцати шести лтъ онъ въ ссор убилъ человка и скрылся. Въ Сентъ-Жозеф въ Миссури онъ присоединился къ одной изъ первыхъ партій переселенцевъ въ Калифорнію и былъ выбранъ главой ея. Однажды въ степи онъ сильно поспорилъ съ однимъ изъ обозныхъ извощиковъ, такъ что они оба схватились за револьверы; извозчикъ оказался ловче и первый усплъ зарядить оружіе; видя это, Слэдъ сказалъ, что стыдно рисковать жизнью изъ-за такого пустяка, предложилъ бросить пистолеты и вступить въ кулачный бой. Извозчикъ, ничего не подозрвая, согласился и положилъ свой револьверъ на землю; Слэдъ, радостно улыбнувшись надъ его простотою, убилъ его наповалъ!

Слэдъ снова бжалъ и повелъ необузданный образъ жизни, то нападалъ на индйцевъ, то скрывался отъ иллинойскаго шерифа, который обязанъ былъ его задержать за первое убійство. Разсказывали, что въ одной стычк съ индйцами, онъ собственноручно убилъ трехъ изъ нихъ и, отрзавъ имъ уши, послалъ эти трофеи начальнику племени.

Вскор Слэдъ пріобрлъ себ громкую извстность своею отважною смлостью и потому легко получилъ такое значительное мсто, какъ надзиратель округа Жюлесбурга, замстивъ уволеннаго господина Юльюса. Нсколько разъ передъ этимъ толпа бродягъ воровала у общества лошадей, останавливала дилижансы и радовалась мысли, что не найдется такого смлаго человка, который бы ршился отмстить имъ за ихъ продлки. Слэдъ отмстилъ имъ скоро. Бродяги тогда пришли къ тому заключенію, что новый надзиратель неустрашимъ. Онъ живо справлялся со всми виновными. Въ результат оказалось, что нападенія прекратились, имущество общества оставалось цлымъ и дилижансы округа Слэда всегда прозжали въ безопасности! Правда, чтобы достигнуть этихъ благихъ послдствій, Слэдъ убилъ нсколько человкъ, кто говоритъ трехъ, кто — четырехъ, а нкоторые говорятъ и шесть человкъ, во всякомъ случа міръ ничего не потерялъ отъ этого. Первая крупная ссора произошла у него съ бывшимъ надзирателемъ Юльюсомъ, который также былъ извстенъ своимъ безразсуднымъ и бшенымъ характеромъ. Юльюсъ ненавидлъ Слэда за то, что онъ замстилъ его, и только ждалъ случая, чтобы съ нимъ сцпиться. Слэдъ имлъ неосторожность вновь взять въ услуженіе человка, котораго Юльюсъ когда-то прогналъ. Потомъ Слэду удалось перехватить упряжку лошадей, въ укрывательств которыхъ онъ обвинялъ Юльюса, говоря, что онъ приберегалъ ихъ для себя. Война была объявлена, и въ теченіе одного или двухъ дней они осмотрительно ходили по улицамъ, ища другъ друга: Юльюсъ, вооруженный двуствольнымъ ружьемъ, а Слэдъ со своимъ сослужившимъ уже ему службу револьверомъ. Однажды, когда Слэдъ входилъ въ лавку, Юльюсъ пустилъ въ него зарядъ изъ-за двери; Слэдъ былъ раненъ, но и Юльюсъ получилъ въ отместку нсколько тяжелыхъ ранъ. Оба упали и были снесены домой, и оба клялись, что въ слдующій разъ прицлъ будетъ врне и они не дадутъ промаха. Долго пролежали они въ постели; Юльюсъ всталъ первый, собралъ свои пожитки, навьючилъ ими пару муловъ и ушелъ въ Скалистыя Горы понабраться силъ, чтобы быть готовымъ ко дню разсчета. Въ теченіе нсколькихъ мсяцевъ о немъ не было ни слуху ни духу, вс успли забыть его, исключая самого Слэда; не въ характер этого человла было забывать врага, напротивъ, общій говоръ былъ, что Слэдъ назначилъ награду тому, кто доставитъ ему Юльюса живымъ или мертвымъ.

Черезъ нсколько времени общество, видя умлое и энергичное управленіе Слэда, возстановленный имъ порядокъ и тишину въ одномъ изъ самыхъ плохихъ округовъ, перевело его въ Скалистыя Вершины, округъ, находящійся въ Скалистыхъ Горахъ, для того, чтобы и тамъ водворить порядокъ. Это было самое гнздо бродягъ и негодяевъ, тамъ не было и признака уваженія къ законамъ, царствовали насиліе и кулачная расправа. Самыя простыя недоразумнія разршались тутъ на мст ножемъ или револьверомъ. Убійства совершались среди бла дня и частое повтореніе ихъ никого не возмущало и никто не вмшивался въ эти дла; полагали, что убійцы, вроятно, имли на то свои причины, и вмшательство постороннихъ сочлось бы неприличнымъ. Посл убійства все, что требовалъ этикетъ Скалистыхъ Горъ, это было, чтобы свидтель помогъ убійц похоронить свою дичь, въ противномъ случа при первомъ убійств съ его стороны, когда ему понадобится такая же услуга, ему непремнно припомнятъ его грубость.

Слэдъ поселился тихо и смирно среди конокрадовъ и убійцъ, и въ самый первый разъ, какъ одинъ изъ нихъ осмлился въ его присутствіи дерзко прихвастнуть, онъ тутъ же его и пристрлилъ. Онъ началъ усиленно преслдовать бродягъ и въ весьма короткое время совершенно прекратилъ ихъ грабежи и нападенія на почтовые табуны, вернулъ большое количество краденыхъ лошадей, убилъ нсколько самыхъ отчаянныхъ мошенниковъ округа и навелъ такой ужасъ на остальныхъ, что они прониклись къ нему особымъ уваженіемъ, восхищеніемъ, боязнью и слушались его! Онъ такъ же великолпно повелъ дло тутъ, какъ и въ Оверлэндъ-Сити. Поймалъ двухъ человкъ, загнавшихъ стадо, и собственноручно повсилъ ихъ. Онъ изображалъ въ своемъ участк верховнаго судью, присяжнаго засдателя и взялъ на себя и роль палача, и не только защищалъ отъ обидъ своихъ служащихъ, но и проходящихъ переселенцевъ. Однажды у нсколькихъ переселенцевъ украдено было ихъ имущество, они пожаловались Слэду, который случайно зашелъ въ ихъ станъ, и онъ съ однимъ спутникомъ-товарищемъ отправился въ извстный ему притонъ, хозяевъ котораго онъ подозрвалъ; отворивъ дверь, онъ началъ стрлять направо и налво, и убилъ трехъ, а четвертаго ранилъ.

Извлекаю слдующую статью изъ маленькой интересной книжки [2] изъ Монтана:

Во время своихъ разъздовъ Слэдъ велъ себя полнымъ властелиномъ; бывало, прідетъ на станцію, заведетъ тамъ ссору, перевернетъ весь домъ вверхъ дномъ и жестоко обойдется съ жильцами. Несчастные не имли возможности отомстить за себя и были принуждены покоряться. Однажды, въ одно изъ такихъ нашествій, убилъ онъ отца красиваго, маленькаго воспитанника своего, Джемма, котораго призрлъ и который посл казни Слэда остался жить съ его вдовой. Разсказы о неистовыхъ поступкахъ Слэда такъ многочисленны и разнообразны, что по почтовому тракту составилась цлая легенда объ этой личности; онъ вшалъ, нападалъ, убивалъ, закалывалъ и билъ людей, сколько могъ и хотлъ. Что касается мелкихъ и незначительныхъ ссоръ и стрляній, то можно утвердительно сказать, что подробное описаніе жизни Слэда было бы наполнено такими развлеченіями съ его стороны.

Сладъ стрлялъ изъ морского револьвера всегда безъ промаха. Легенда гласитъ, что въ одно прекрасное утро въ Скалистыхъ Вершинахъ, когда онъ чувствовалъ себя въ отличномъ расположеніи духа, увидлъ онъ приближающагося человка, который когда-то ему не угодилъ — замтьте, какою памятью обладалъ этотъ человкъ на такого рода дла. — «Джентльмэны, — сказалъ Сладъ, вынимая пистолетъ, — это будетъ выстрлъ на хорошіе двадцать ярдовъ — я ему сниму третью пуговицу на сюртук!», что онъ и сдлалъ. Окружающіе восхищались такою мткостью и приняли участіе въ похоронахъ.