— О! пожалуйста, жемчужину, хорошенькую жемчужину, — умоляла она, — я ихъ такъ люблю!

Дождь пересталъ; блдное солнце серебрило сроватую близну облаковъ. Г-жа Бетюнъ и Сюзанна проводили Мишеля на крыльцо, и въ то время, какъ онъ садился въ сдло, он оставались на нижнихъ ступенькахъ, смющіяся, болтливыя, подрагивающія отъ сырого воздуха.

— До вечера, обдъ въ 7 часовъ, — напомнила Май, когда Треморъ удалялся мрной рысью своего Тристана съ послднимъ поклономъ обимъ дамамъ.

Какъ только онъ переступилъ ршетку, молодой человкъ погналъ лошадь; онъ испытывалъ потребность освжить втромъ отъ быстрой зды свой разгоряченный лобъ, утомить въ неистовомъ бг свои возбужденные нервы. Въ продолженіе нсколькихъ моментовъ, испытывая восхитительное головокруженіе, оторванный отъ всякой мысли, благодаря сил чисто физическаго ощущенія, которое всецло овладло имъ, онъ несся, разская воздухъ, съ изумительной быстротой, не останавливаемый ни рытвинами, ни грязью испорченной грозою дороги; затмъ онъ опять замедлилъ ходъ лошади, вытеръ потъ, струившійся съ лица, и постарался собрать свои мысли.

Когда онъ покинулъ Прекруа, ему казалось, что онъ пробудился отъ кошмара, о которомъ онъ вспоминалъ неясно, но мысль о которомъ, однако, его осаждала. Но, увы, кошмаръ составлялъ одно съ дйствительностью и не могъ быть впредь отъ нея отдленъ.

Мишель Треморъ только что связалъ себя на всю жизнь. Съ сегодняшняго вечера онъ долженъ вступить въ свою роль жениха.

Теперь гнвъ, смшанный съ чувствомъ отчаянія передъ непоправимостью совершившагося факта, подымался въ немъ, но все же, хотя пренебрежительно, его злоба щадила Сюзанну. Зачмъ и по какому праву требовать отъ этой двушки, чтобы она существенно отличалась отъ большинства своихъ современницъ? И въ силу какой путаницы представленій Мишель вообразилъ, что романтическій идеалъ могъ еще и въ настоящее время занимать двадцатилтнюю головку?

Разв большинство хорошенькихъ двушекъ въ блыхъ вуаляхъ, шествующихъ къ алтарю подъ умиленными или насмшливыми взорами толпы и возвращающихся съ опущенными глазами подъ руку съ корректнымъ и часто равнодушнымъ джентльменомъ, разв вс он идутъ къ алтарю, поддерживаемыя или увлеченныя любовью?

Нкоторыя — лучшія — убждаютъ себя, что он любятъ и кончаютъ со временемъ тмъ, что дйствительно ихъ желаніе играть роль дамы и удовлетворить свое наивное любопытство переходитъ въ искреннюю привязанность; другія — ихъ очень мало — вступаютъ въ бракъ съ глубокимъ могучимъ чувствомъ, совершенно личнымъ и свободнымъ отъ всякаго посторонняго вліянія, и раньше, чмъ отдать пассивно свою жизнь, отдаютъ добровольно свою душу и свою мысль, — но сколько выходятъ замужъ изъ честолюбія и тщеславія, если не изъ-за желанія пріобрсти сравнительную независимость, или просто изъ подражанія свтскому обычаю и чтобы не рисковать остаться въ старыхъ двахъ?

Сюзанна, чувствуя себя одинокой, почти бдной и плохо подготовленной къ ежедневной борьб, искала въ замужеств покровителя и средствъ, и нужно отдать ей справедливость, что, ршивъ выйти замужъ только за богатаго человка, она, однако, считала недостаточнымъ одно это качество для своего будущаго мужа.

Ея расчеты были несомннно боле приличны, чмъ расчеты многихъ другихъ и могли показаться достойными порицанія только въ глазахъ очень наивнаго человка.

Одаренная, къ своему счастью, конечно положительнымъ умомъ, спокойнымъ воображеніемъ, немного холоднымъ сердцемъ, тихимъ темпераментомъ, — это была молодая двушка, какихъ много и гораздо больше, чмъ это полагаетъ большинство людей, готовыхъ умиляться передъ этими маленькими, таинственными и несовершенными существами.

Но здсь было еще что-то. Это честное дитя дйствовало, какъ честный человкъ. Врно, что вначал Мишель готовъ былъ приписать чему-то врод цинизма, боле или мене сознательному, откровенность миссъ Севернъ, но почти тотчасъ же непорочное выраженіе голубыхъ глазъ остановило всякое непочтительное слово. Онъ почувствовалъ уваженіе къ характеру своей кузины — уваженіе, къ которому, однако, было примшано много горечи. Если Мишель предпочиталъ искренность, доходившую до отваги, сдержанности, походившей на лицемріе, то это только благодаря воспоминаніямъ прошлаго!

Какъ бы то ни было, чувство досады молодого человка относилось только къ собственному трусливому согласію, случайно данному, и за которое онъ упрекалъ себя не только потому, что, вызванныя новой помолвкой, въ немъ оживали вс прежнія обиды, но потому, что онъ уже ясно представлялъ ту ошибку, которую онъ собирался совершить; странное дитя, такъ ясно ему изложившее свои теоріи, правильно смотрло, когда объявило, что оно не та, которая смогла бы его сдлать счастливымъ.

Такъ какъ онъ могъ предложить женщин, на которой онъ женится, очень буржуазную судьбу, онъ не хотлъ спорить противъ положительныхъ идей миссъ Севернъ. Бракъ по разсудку, пусть такъ!… Но вдь не всякій бракъ по разсудку разсудителенъ.

Ушедшій далеко отъ того времени, когда онъ преклонялся передъ созданнымъ его пылкимъ воображеніемъ кумиромъ, Мишель, однако, зналъ, что, если бы онъ былъ вполн свободенъ въ своемъ ршеніи, то никогда не ршился бы жениться на женщин, не отвчающей, хотя бы въ нкоторой степени, если не прежнему его идеалу, то по крайней мр, созданному имъ поздне, нравственному типу того существа, отъ котораго онъ будетъ требовать, пусть относительнаго, счастья. А теперь, когда, оглядываясь назадъ, онъ увидлъ, что, благодаря стеченію недоразумній, въ которыхъ онъ не былъ виновенъ, и глупостей, за которыя онъ себя порицалъ, онъ допустилъ нелпое ршеніе, мысль о которомъ вызывала у него вначал пренебрежительную улыбку, — дать себя обручить, подобно ребенку или слабоумному, — эта совокупность обстоятельствъ, роковыхъ или созданныхъ его неумлостью, представлялась ему настолько смшной и ребяческой причиной его ршительнаго шага въ жизни, что слезы бшенства выступили у него на глазахъ.

И между тмъ было бы достаточно немного проницательности, немного мужества и немного равновсія, чтобы избгнуть этой западни. Неужели простая шалость школьника могла его, человка зрлаго, принудить совершенно измнить свою жизнь?

Онъ не понималъ, онъ не былъ въ состояніи постичь, какимъ образомъ онъ могъ дойти до этого!

— Мое ршеніе было такъ же разсудительно, какъ и ваше, — сказалъ онъ опредленно миссъ Севернъ; — мн хотлось, чтобы моя жена была добра, умна и чтобы Колетта ее любила…