Сюзанна была любима Колеттой, у Мишеля было нкоторое основаніе предполагать, что она была добра и умна; но нужно было, чтобы достичь полной искренности, дополнить этотъ эскизъ будущей жены рядомъ существенныхъ и необходимыхъ штриховъ; нужно было честно заявить:

— Я желаю, чтобы моя жена была кротка, а я въ васъ угадываю своеволіе, — немного домосдка, какъ я, а вы любите свтъ, — степенная, а вы любите движеніе, — очень женственная въ манерахъ и во вкусахъ, а въ первый разъ, когда я васъ встртилъ, вы носились по лсу одтая мальчикомъ…

— Жениться! Куда ни шло! — говорилъ и повторялъ себ Мишель, — я можетъ быть женился бы въ одинъ прекрасный день… но жениться на женщин, не нравящейся мн — это слишкомъ безсмысленно!

Сюзанна, пожалуй, не вызывала въ немъ отвращенія, но, наврное, она ему не нравилась. Онъ доходилъ даже до того, что оспаривалъ ея юношескую красоту, очаровавшую его на одинъ моментъ. Онъ находилъ миссъ Севернъ то слишкомъ тонкой и хрупкой, то наоборотъ слишкомъ шаловливой, съ, порой, мальчишескими жестами, съ насмшливыми интонаціями, которыя его шокировали, какъ нчто анормальное, производя такое же впечатлніе, какъ еслибъ онъ увидлъ напудренную маркизу въ род тхъ, которыхъ можно видть въ портретныхъ галлереяхъ XVIII в. верхомъ на велосипед. Затмъ его сильно раздражалъ акцентъ, сохраненный ею, несмотря на то, что изъяснялась она грамматически правильно, — этотъ очень легкій и раздражающій акцентъ, отъ котораго она никогда не избавится и который въ то время, когда она говорила, какъ бы обрисовывался на ея губахъ.

Наконецъ, изъ встрчи у „Зеленой Гробницы“, когда никакой серьезный интересъ не волновалъ ихъ, Мишель могъ наблюдать молодую двушку такой, какая она въ повседневной жизни, и изъ разговора, бывшаго тамъ, точно такъ же какъ изъ ея просьбы о жемчужин, „хорошенькой жемчужин“, онъ заключалъ, что она была до смшного дитя для женщины 22 лтъ, сердясь, забавляясь, смясь, пугаясь изъ-за пустяковъ.

Насколько дти прелестны, настолько же женщины-дти невыносимы! И придется жить, жить всегда съ этой женщиной-ребенкомъ, съ этой чужестранкой!

Мишель представлялъ себ еще Сюзанну, какъ второе изданіе Колетты, — Колеттой, такой же свтской, такой же сумасбродной, но съ меньшей безпечностью и съ меньшей женственной прелестью. Онъ нжно любилъ свою сестру, но сколько разъ онъ изумлялся неизмнному терпнію и веселому настроенію своего зятя. А домъ Колетты былъ идеаломъ миссъ Севернъ!

Теперь Мишель насмшливо удивлялся, какъ могъ онъ отвчать спокойно и миролюбивыми фразами на слова, одно воспоминаніе о которыхъ его возмущало.

Между тмъ, было бы гораздо проще прервать вс колебанія такими словами: „вы правы, я безумецъ, я мечталъ, что я любимъ… И Мишель смялся, смялся еще разъ надъ своей собственной наивностью. Сказать, что онъ могъ приписывать романтическія идеи такой типичной резонерк, какой была миссъ Севернъ! Романтизмъ и эта искусная велосипедистка, эта практичная молодая особа въ неуклюжемъ костюм, слонявшаяся по лсу съ дорожной картой!

— Ахъ! какую необыкновенную пару мы составимъ, — вздохнулъ молодой человкъ.

Въ башн Сенъ Сильвера Даранъ ждалъ, перелистывая альбомы.

— Ну, — неудачно поспшилъ спросить этотъ преданный другъ, — женишься ты или не женишься?

Мишелю не слдовало бы очень удивляться вопросу, такъ какъ онъ именно остановился на первомъ изъ предположенныхъ ршеній, но по вполн человческой непослдовательности фактъ, что Даранъ могъ разсматривать, какъ возможное, безразсудное ршеніе, только что принятое имъ, его раздражилъ.

— Убирайся вонъ! — отвтилъ онъ раздраженно.

Онъ прошелъ черезъ рабочій кабинетъ, чтобы пройти въ сосднюю комнату, затмъ раскаялся, одумался:

— Ты позавтракаешь со мной, не правда ли? — сказалъ онъ на этотъ разъ очень дружески.

И онъ добавилъ:

— Я безумецъ, Даранъ, и глупецъ! Я женюсь!

Помолвка Мишеля, возвщенная въ Каннъ, но безъ малйшаго намека на оригинальное происшествіе, вызвавшее ее, ускорила на нсколько дней возвращеніе г-на и г-жи Фовель.

Колетта сіяла. Въ теченіе этого послдняго сезона, когда тсная дружба съ Май Бетюнъ и съ миссъ Стевенсъ постоянно ее сближала съ Сюзанной, она отдала свое восторженное и немного легкомысленное сердце своей маленькой кузин съ открытымъ характеромъ и хохотунь, которая такъ мило съ ней болтала, играла съ Низеттой, разсказывала исторіи Жоржу, составляла четвертаго въ вист Роберта. Затмъ, правильно или нтъ, Колетта, знавшая припадки унынія печальнаго и одинокаго въ своей неудавшейся жизни Мишеля, была убждена, что озабоченное чело, на которомъ сердечные поцлуи сестры не разглаживали морщинъ, прояснится отъ уюта счастливаго домашняго очага.

И такъ какъ она была неспособна заниматься вопросомъ о приданомъ, ей казалось вполн просто соединить въ жизни два существа, между которыми ея любовь уже устанавливала связь; поэтому она не задумывалась надъ тмъ, будутъ ли Мишель и Сюзанна соотвтствовать другъ другу. Разв ея добрый большой Мишель не становился, какъ только онъ самъ этого желалъ, самымъ милымъ изъ мужчинъ.

Что касается „маленькой Занны“, то она обладала всми желанными качествами… Такая плнительная, такая забавная и такая веселая и со всмъ этимъ элегантная въ своемъ совсмъ простенькомъ плать! Въ Канн вс, включая Май Бетюнъ, Роберта и дтей, были въ восторг отъ нея и сожалли, что эта скучная миссъ Стевенсъ ее эгоистично конфисковала для своего ревматизма и своей ипохондріи.