Это былъ настоящій coup de th'e^atre. Княгиня Додо чуть не откинулась навзничь. Князь Лоло какъ стоялъ такъ и замеръ. Какъ это не рдко бываетъ въ свт, почтенные супруги, безо всякихъ основательныхъ причинъ, возводя свое горячее желаніе на степень чего-то положительнаго и несомнннаго, убждены были что Анисьевъ давно занятъ ихъ Женни, и рано или поздно долженъ жениться на ней. Анисьевъ, какъ ни былъ онъ тонокъ и прозорливъ, не догадывался объ этомъ, въ самонадежномъ убжденіи что Карнауховымъ изъ голову не можетъ придти разчитывать для дочери-безприданницы на такую звзду первой величины какою онъ почиталъ себя, и, не остерегаясь, держалъ себя на пріятельской ног съ «добрымъ малымъ» Женни которая забавляла его своимъ «московскимъ laisser-aller».

Утренній разговоръ съ нею за завтракомъ, и этотъ тотчасъ же имъ замченный переполохъ ея родителей при его появленіи поставили предъ нимъ положеніе въ совершенно ясномъ свт. Онъ внутренно весь обозлился….

— Нужна была еще эта дурацкая компликація! пропустилъ онъ себ сквозь зубы, и, дружески по пути кивнувъ князю Лоло, также дружески, но съ оттнкомъ почтительности должной женщин и сожалнія къ извстному mal de dos, склоняясь головой издали по адресу княгини Карнауховой, Анисьевъ, не моргнувъ на убійственный взглядъ полученный имъ отъ нея въ отвтъ, прошелъ, свтелъ и улыбаясь, прямо къ креслу графини:

— Adorable comtesse, выговорилъ онъ громко, нагибаясь и цлуя ей руку, — еслибы милосердые боги общали мн въ эту минуту безсмертіе, я бы, конечно, такъ не обрадовался какъ встрчая васъ столь неожиданно здсь!

— Je le veux bien, засмялась она, — что бы вы съ нимъ сдлали, съ вашимъ безсмертіемъ?

— Я бы употребилъ его на сооруженіе храмовъ, гд бы курились вамъ иміамы de fleurs d'Italie до скончанія вковъ

— Какая гадость! вскликнула графиня, un encen'e de coifteur?

— Il est charmant ce jeune homme, n'est ce pas? Et tant d'esprit! уже вся расплываясь въ блаженств, томно заворочала круглыми глазами Аглая Константиновна, обращаясь къ сосдк въ невинности души своей.

Еслибъ еще хоть нсколько минуточекъ, и злополучная Додо успла бы можетъ-быть совладть со своимъ «trop de coeur… Но теперь, теперь… Нтъ, это было свыше силъ ея!

— Charmant! повторила она шипя; — жаль только что у него триста тысячъ долгу! пустила она какъ стрлу въ сердце врага.

— Tant que `ea! громко вскрикнула огорошенная на первыхъ порахъ Аглая… — «Elle ment! Она сама хочетъ выдать за него свою дочь,» оснило ее какъ откровеніемъ тотчасъ же вслдъ за этимъ. И Аглая внезапно почувствовала себя глубоко оскорбленною: — конечно, c'est beaucoup trois cent mille de dettes, избгая глядть на обидчицу и надменно приподымая губы, заговорила она, — si le comte вздумалъ бы взять pour femme fille fille qui n'а rien… Но онъ всегда можетъ разчитывать что богатые родители…

Додо не дала ей кончить:

— Есть богатства, княгиня, отъ крпкаго духа которыхъ, отчеканила ей она, — долженъ отвернуться человкъ, s'il а seulement des nerfs tant soit peu d'elicats!

Бывшая посланница этого не ожидала. «Chez moi!..» И въ эту минуту, когда сама «la comtesse Tatiana Vorotintzef-Dariine….» Вся багровая, растерянная, какъ безпомощная птица подъ неотразимымъ вліяніемъ зминаго взгляда, она повернула голову къ своей злодйк….

Но змя выпустила свой ядъ и съ дрожащими еще отъ волненія побды ноздрями, забывъ свой mal de dos, бодрыми и быстрыми шагами направлялась теперь къ столу, за которымъ дочь ея занимала разговоромъ стараго и нсколько глухаго бригаднаго генерала.

— Какъ ваше здоровье? вызывая любезную улыбку на уста и возвышая голосъ, обратилась къ нему Додо. И тутъ же:- что, дождалась! шепотомъ отпустила она Женни.

Скромный генералъ привсталъ и сталъ кланяться.

— Что супруга ваша, Марья Никтополіоновна? И воззрясь опять ястребомъ на дочь: — je suis morte, а ты — pas plus de coeur qu'un marbre!

— Все печенью жалуется! вздохнулъ генералъ.

— Вы бы ей Маріенбадъ посовтовали; мн долго помогало… — Я должна была высказать все ce que j'ai sur le coeur этой дурищ скверной, — а ты…

— Господи что же это за мученье! подумала Женни. — Вы бы мн хоть у чужихъ дали вздохнуть свободно! не выдержавъ прошептала она маменьк въ свою очередь, и съ громкимъ вопросомъ: «Ольга, будетъ у васъ репетиція утромъ?» устремилась къ барышн, предоставивъ maman Додо занимательной бесд скромнаго, но глухаго генерала.

— Меня звали, но я отказалась, отвчала на ея вопросъ Ольга.

— Почему?

— Я въ себ уврена, а остальные какъ себ тамъ хотятъ!

— И они вс на репетиціи?

— Полагаю.

— La barischnia, душка, поведи меня туда! вскликнула Женни.

— Ничего нтъ интереснаго. Завтра увидишь настоящее представленіе

— Нтъ, нтъ, приставала къ ней крупная княжна, — мн именно теперь хочется…. Завтра мы наврное здсь не останемся; хорошо если она меня еще сегодня не увезетъ! — она кивнула на мать. Пойдемъ, Ольга, прошу тебя, поведи меня!

— Да для чего это теб? спросила барышня, которой чрезвычайно не хотлось уходить теперь изъ гостиной, гд она надялась ее пригласятъ пть, — а пніемъ ея, разчитывала она, должны были быть завоеваны ей разомъ два сердца: Анисьева и «очаровательной графини».