означало нечто совсем иное.

Германский двухместный биплан «Альбатрос», спроектированный в начале

четырнадцатого года Эрнстом Хейнкелем, теперь практически властвовал во фронтовом

небе.

Лебедев не столько создавал собственные самолеты, сколько копировал уже имеющиеся

образцы. Иногда пытался их совершенствовать, но без особого успеха. А вот сейчас

появилась возможность получить возможность построить копию столь успешного

аэроплана противника — да о таком можно только мечтать!

Он разгладил и еще раз перечитал газету.

«Альбатрос В». Отличная машина. Как раз то, чего не хватает русской армии.

Как и все машины лебедевского завода, она будет называться «Лебедем», порядковый

номер — XII.

Да и получить заказ на ремонт самолета тоже заманчиво. Правительство платило за

отремонтированные трофейные самолеты столько же, сколько за аппараты новой

постройки.

Владимир Александрович положил перед собой лист почтовой бумаги и написал первое

прошение.

28 декабря 1915 года, Петербург, Комендантский аэродром

Поручик Гренадерского корпусного авиаотряда Слепцов представился Лебедеву:

— Для испытаний нового аппарата прибыл! Специально откомандирован с фронта.

Лебедев дружески поздоровался с ним за руку. Слепцов знал, что владелец завода — не

просто промышленник, он и сам бывший летчик, один из первых, кто получил летную

лицензию из рук самого Анри Фармана.

Стало быть, и над самолетом он работал со знанием дела, думал Слепцов.

Лебедев показал ему аппарат.

— В сущности, это тот же «Альбатрос», только, так сказать, прирученный. Теперь хищная

птица будет слушаться русской руки!

Он оставил авиатора знакомиться с самолетом наедине.

Слепцов долго присматривался к самолету, потом попробовал поднять машину в воздух.

Великий Князь получил первое донесение:

«Лебедь-XII с мотором «Сальмсон» — лучше все существующих аэропланов. Я считаю,

необходим немедленный заказ для боевых испытаний».

Самолет развивал скорость до ста двадцати километров в час и набирал высоту в две

тысячи метров за двадцать минут.

Слепцову понравилась жесткая установка двигателя и отсутствие вибраций.

Лебедев слушал доклад пилота внимательно. Он видел, что поручику аэроплан в

принципе очень понравился. Кстати, сам Лебедев определенно знал: «Лебедь-XII» лучше

«Альбатроса». Это не слепая копия, а чуть-чуть усовершенствованная.

До сих пор усовершенствования, вносимые в уже опробованные модели, не приносили

Лебедеву ни престижа, ни дохода. (Как он и подозревал с самого начала!) Но «Лебедь-

XII» не содержал ничего принципиально нового. Просто другой мотор.

Германские «Альбатросы» летали с рядным двигателем жидкостного охлаждения

«Мерседес» — в сто, сто пятьдесят лошадиных сил и «Бенц» — в сто двадцать и сто

пятьдесят лошадиных сил. На заводе Лебедева восстановили около десятка таких

аэропланов.

Так что возможность изучить конструкцию у него была. А вот мотора «Мерседес» — не

было. Пришлось воспользоваться единственным доступным мотором — фирмы

«Сальмсон».

В Москве открылся филиал компании, где эти двигатели собирали из импортных деталей.

Именно их и получал Лебедев для своих русских «Альбатросов».

— У меня вот какие замечания, — продолжал Слепцов, — следовало бы переделать

патрубки для отвода выхлопных газов так, чтобы те не попадали в кабину. Далее, стоит

увеличить козырек кабины летчика. И наконец — поставить броню для пилота и

наблюдателя.

— Сделаю! — обещал Лебедев.

— Ну и полезная нагрузка самолета, мне кажется, маловата, — заключил Слепцов. —

Увеличить бы килограммов на пятьдесят.

— Я еще думаю поставить две пулеметных установки, — неожиданно заявил Лебедев.

11 февраля 1916 года, Одесса

Железнодорожный состав остановился.

На этом поезде в южный город прибыл необычный пассажир — самолет «Лебедь-XII».