подобное состояние!

— Скончался доктор Давид, известный естествоиспытатель, исследователь Африканского

континента, — ответил Бме, протягивая ему газету. — Крушение всех моих планов!

— Я соболезную близким доктора Давида, — отозвался Лейне, — но твоим планам,

прости, не сочувствую. Что за блажь — отправляться в Африку и бродить там по

джунглям среди диких племен! Как будто тебе мало Швейцарии! Неужели ты разлюбил

наши альпинистские восхождения, катание на лыжах, скоростной лыжный спуск по

склонам заснеженных гор, прыжки с трамплина?

— О, горы в Швейцарии превосходны, и лыжи я по-прежнему обожаю, — слабо

улыбнулся Бме, — но вот сама страна для меня тесновата. Африка — была бы в самый

раз.

— Неугомонный человек, — вздохнул Гейнц. — Ты единственный иностранец, сумевший

стать членом швейцарской гильдии альпинистов. Казалось бы!..

— Но в Африку я все равно поеду! — встрепенулся Бме. — Не так, так эдак. Надо только

найти там себе дело по душе.

24 июня 1912 года, Ной-Хорнау, Немецкая Африка

Руководитель компании по разработке кедровых лесов был доволен новым инженером.

Господин Бме исправно следил за работой оборудования, за состоянием дорог, время от

времени писал директору небольшой фабрики в Германии — в Хубертусмюле, где

занимались, в том числе, изготовлением карандашей.

— Подвесная дорога? — удивился директор компании, когда инженер Бме поделился с

ним новым планом. — Зачем?

— Затем, что это сильно сократило бы время на транспортировку и улучшило бы

здешнюю жизнь, — ответил Эрвин. — Она связала бы трассу, ведущую к Усамбаре, с

Ной-Хорнау. То, что мы расположены так высоко на склоне, затрудняет...

— Понятно, понятно, — кивнул директор . — Вы уже составили план, смету?

По опыту он знал, что инженер Бме всегда приходит с хорошо продуманными планами...

7 июля 1914 года, Хольцминден на Везере

Вот Эрвин и дома, в Германии, в родном городе. Давно он здесь не был!.. Шесть лет в

Африке время от времени напоминали о себе небольшими приступами лихорадки.

Инженерная работа, а между делом — научные изыскания, несколько походов... Есть, о

чем вспомнить.

Душа истосковалась по горам. Инженер Бме взял отпуск, чтобы съездить в свою

любимую Швейцарию и совершить очередное восхождение.

И на Хубертусмюле нужно заехать: директор тамошней карандашной фабрики — партнер

компании, в которой работал Бме, — давний друг по переписке, приятный и

образованный человек.

Да, большие планы были у инженера Бме на лето четырнадцатого года!..

30 октября 1914 года, Линденталь

«Дорогой Гейнц! — писал Эрвин Бме своему другу, швейцарскому альпинисту. — Тебя,

наверное, здорово удивило, что я, впервые в жизни увидевший самолет только после

моего возвращения из Немецкой Африки, внезапно заделался летчиком!

Но как раз ты-то и сможешь это понять: в определенном смысле полеты мне куда ближе,

нежели прозябание внизу, в кучах щебня и праха.

Лыжи и аэропланы представляются мне наиболее достойными человека способами

скоростного передвижения. С благодарностью вспоминаю я теперь наши упражнения в

прыжках на Монастырском склоне под надежным покровительством Лыжного Святого

(разумею статую святого Майнрада на горе за монастырем).

Взлет и приземление на самолете — это почти то же самое, что и прыжки на лыжах,

только нужно еще внимательнее следить за тем, как приземляешься. Ну а важнейшее из

того, что потребно в самом полете, я уже давно подсмотрел у марабу в лесах Восточной

Африки».

12 января 1915 года, Линденталь

— Я поступил в авиацию вовсе не для того, чтобы сидеть на тыловом аэродроме и обучать

новичков! — возмущался летчик Бме.

Командование не обсуждало с ним эти вопросы. Каждый приносит пользу там, куда его

поставили, и точка.

Но Эрвин был вне себя от негодования. В свои тридцать пять он добился зачисления в