разума, они поступили гораздо лучше если бы, подобно вельможам, имеи при себе только

один штат слуг, раз и навсегда отбросив те ходули, на которых ихпредки основывали свое

кичение. Было бы лучше, если бы они, по меньшей мере, содержали при себе только одну

стражу, не позволяющую войти в их замок ворам и мошенникам, жаждущим найти там

себе пропитание, или если бы они уничтожили все то, что придает их столице вид

укрепленного места. Многие из числа малых государей из-за издержек, превышающих их

доходы и из-за жажды, побуждающей их к суетному величию пришли в упадок. Они

вместо достижения чести своего двора, приуготовили свое собственное падение, и их

суетность вела их к оскудению.37 Меньший сын младшего сына все еще воображал, что

представляет своей особой Людовика XIV38. Он строил Версали, имел своих наложниц и

содержал собственную свою армию. Один известный принц, отделенный от великого

двора, содержит на жаловании небольшой величины войско всех родов, составляющее

домашнее воинство великого государя, которое при этом столь малолюдно, что для того,

чтобы его рассмотреть необходимо увеличительное стекло, — дабы каждой род войска

можно было отделить от другого. Может быть его армии и было бы достаточно для

представления сражений в театре в Вероне39.

Выше я уже говорил, что малые государи плохо поступят, если станут укреплять

свою столицу. Естественная тому причина та, что они играют роль царствующего

государя в весьма малом театре. Если они окружены такими же бессильными государями,

36 Речь идет о войне за испанское наследство 1701-1714 гг. После пресечения испанской ветви

Габсбургов, Людовику XIV, который был женат на испанской принцессе, удалось возвести на

освободившийся трон своего младшего внука под именем Филипп V (1700-1746). Следствием этой акции

была тяжелая война за испанское наследство между Францией и Испанией и коалицией европейских

держав, поддерживавшей претендента из австрийской ветви Габсбургов. В конечном счете, по Утрехтскому

миру 1713 года, Филипп V был-таки признан испанским королем

37 Фридрих язвит по поводу множества мелких германских государей, носивших кгромкие титулы,

но не имевших реальной внешнеполитической силы.

38 Речь идет о регенте Людовика XV, сыне младшего брата Людовика XIV, Филиппе Орлеанском.

39 Скорее всего, Фридрих имеет в виду здесь герцога Пармского, короля Неаполитанского с 1734 по

1759, будущего короля Испании Карла III.

то имеют причину, укреплять свои поселения. Поэтому два фольверка и двести человек

солдат для них и их соседей могут сделать то, что совершенные крепости и сто тысяч

войска способны совершить для великих государей.

Но если эти владетели находятся в том же положении, что и французские, или

аглийские бароны, либо вельможи другого государства; то я думаю, что их войско и

крепости способны скорее уничтожить их, нежели возвысить. Великолепие княжеств во

всякое время бывает опасно, если это княжество не имеет достаточной военной силы.

Нередко обращается в ничто тот двор, который стремится чрезмерно распространить свое

величие. И не один принц был искушен этим печальным опытом.

Если кто содержит нечто вроде армии, вместо того чтобы ему иметь только

небольшую стражу, состоящую из слуг, то это называется не честолюбием, но суетной

затеей, которая очень скоро может ввергнуть его в совершенную нищету. Зачем нужны им

укрепления? Они не не могут подвергнуться осаде со стороны равных себе; поскольку их

более сильные соседи тотчас войдут в разбирательство их споров, и станут посредниками,

в чем первые никак отказать не могут, Следовательно, эти небольшие ссоры можно

решить не кровопролитием, но чернилами и перьями.

Но какова польза от таких крепостей? Даже если были бы они в состоянии,

выдержать против своих неприятелей осаду, которая продолжалась бы столько же,

сколько осада Трои, то против армии сильного монарха так долго они устоять не смогли

бы. Кроме того, если бы далее последовали великие сражения, тогда уже помимо своей

воли они вынуждены были бы присоединиться к той или иной стороне, дабы не быть