Доказательство тому являет один Северный Король, армия которого, хотя и состоит из

смешанного народа, однако же, при всем том довольно сильна и страшна.42

Большая часть европейских армий состоит из своих граждан и состоящих на

жаловании иностранцев. Крестьяне и граждане дают определенное количество средств

для содержания солдат, которые их обязаны защищать, сами же они не принимают

участие в сражениях. Поэтому нанимается в солдаты небольшое количество жителей

страны, а именно — ленивцы склонные больше к праздности, чем к труду, расточители,

ожидающие от солдатской службы большой вольности, но малого наказания, своевольные

юнцы, не повинующиеся своим родителям, которые из легкомыслия добровольно идут в

солдаты. Все они едва ли больше чем иностранцы преданы своему государю.

Какое различие между этими солдатами и римлянами, которые овладели всем

светом! Люди, которых в наши времена во всех армиях бывает столь много, для римлян

были вовсе неизвестны. Эти мужи, воевавшие за свое семейство, за своих домашних

богов, за римские гражданские права и за все то, что в их жизни более всего было им

любезнее, никак не помышляли о том, чтобы лишиться многих выгод через позорные

поступки; ибо что как не это может обеспечить безопасность великих европейских

государей? В некоторых случаях их народы очень похожи на римлян, и ни один из них

перед другим ни в чем не имеет преимущества, исключая только швейцарский народ,

который одновременно является гражданином, крестьянином и солдатом. (Но если

швейцарцы выходят на сражение, то ни один из них не остается в деревне для обработки

земли, следовательно, они тем самым причиняют больше вреда себе, чем неприятелю.)

41 В сущности здесь речь идет не о наемничестве, а о вербовке содат среди иностранцев и своих же

граждан.

42 Быть может Фридрих говорит о своем отце Фридрихе-Вильгельме II, сформировавшим именно

таким образом более чем 80-тысячную армию?

На этом закончим рассуждение об иностранных солдатах, состоящих на

жаловании. Что же касается того, каким образом великому государю вести войну, то здесь

я с Макиавелли одного мнения.

Каждому сильному государю надлежит командовать своим войском. Его армия

должна быть его столицей; к этому обязывает его собственная выгода, долг и честь.

Подобно тому, как он поставлен совершать правосудие, равным образом правитель

является и защитником своих подданных. Это наиважнейшая часть его деятельности, и

поэтому, он этого не должен доверять никому, кроме самого себя. Его собственная польза

требует, чтобы он находился при своей армии. Ибо если все повеления исходят лично от

него, то и их исполнение последует тогда наискорейшим образом.

Его присутствие кладет конец разномыслию между его генералами, которое также

вредно для армии, как и для пользы государя. Она же состоит в том, чтобы обеспечить

наилучший порядок снабжения армии всем необходимым, ибо без этого даже сам Цезарь

не справился бы со стотысячным войском. Также, если государь будучи при войске,

повелевает вступить в бой, то он командует и расположением армии, и ведением боя,

внушая своим присутствием бодрость и веру в победу, ибо он, находясь перед строем,

подает им пример.

Однако многие скажут, что не всякий государь родился солдатом, и что многие из

них не имеют необходимых для ведения сражения разума, опыта и отваги. Я сам признаю

это. Но не находятся ли при армии искусные генералы? От государя требуется только

следование их советам, и война при всем том всегда производима будет лучше, чем если

бы генерал подчинялся указаниям отсутствующего на поле боя военного совета, не

имеющего возможности, рассуждать о ходе сражения, — а ведь это и самого

искуснейшего стратега делает неспособным доказать свое умение...

ГЛАВА XIII. О ВСПОМОГАТЕЛЬНОМ ВОЙСКЕ

Макиавелли весьма много говорит, утверждая, что разумному государю лучше

быть побежденным со своим народом, нежели победить с помощью чужого.