обстоятельнее поговорить об этом предмете, потому, что это увеселение повсеместно в

почете у дворян и королей, а особенно в Германии. В сявзи с этим, мне кажется, что

данная тема заслуживает того, чтобы ее обсудить более подробно.

Охота относится к тому типу увеселений, которые, приводя тело в движение, не

исправляют человеческого разума. Она воспламеняет жадность при преследовании зверя,

и бесчеловечное удовольствие при его умервщлении, оставляя при этом дух диким и

непросвещенным. На это охотники мне возразят, что я, мол, слишком строго взираю на их

увеселение, и сужу о нем, подобно ораторам, которые, проповедуя на кафедрах

стремились к тому, чтобы избежать противоречий, и все выводы к которым они таким

образом приходили, почитали за истину. Однако я не намерен им уподобляться и

постараюсь использовать только те доводы, которые сами охотники приводят в пользу

этого занятия.

Во-первых, они скажут, что охота самое благороднейшее и самое древнейшее из

увеселений смертных, что и патриархи, и самые величайшие мужи были охотниками, и

что во время охоты люди совершают над зверем то, чего удостоился от Бога по праву еще

наш прародитель Адам.

Однако не все то считается благом, что берет свое начало в древности, а тем более

то, что способствует возвышению человека сверх меры, Но что великие мужи всегда и

везде занимались охотой, с тем я согласен. Они имели свои пороки и слабости. Однако мы

намерены следовать им только в том, что они оставили после себя важного, но никак не в

том, в чем отразились их слабости. Впрочем, то, что патриархи упражнялись в охоте, так

же истинно. Однако истинно и то, что они женились на своих сестрах, и что в их времена

весьма было распространено многоженство. Следует сделать особое примечание о тех, кто

целенаправленно упражняется в охотничьем искусстве. Времена, в которые жили

патриархи, были нелепы и безрассудны, и люди, пребывающие в праздности, не зная чем

заняться, проводили свое время на охоте. Против этого, опять мне возразят, что охота

является благороднейшим времяпровождением, поскольку легендарные герои также были

охотниками. Против этого возразить нечего, однако я говорю не об охоте в целом, но о

неумеренном увлечении ею, ибо то, что нас сегодня только увеселяет, в древности было

жизненной необходимостью.

Наши предки, не зная чем им заняться, проводили время на охоте, они тратили

многие часы, гоняясь в лесах за дикими зверьми, поскольку не имели ни разума, ни

способности проводить это время в разумной дружеской беседе. Но я спрашиваю, если

приведено сто примеров, то какому из них следовать? Следует ли при современном образе

жизни брать пример с более суровых времен и обычаев, не будет ли лучше сделать

просвещенные времена примером для последующих поколений? Я не намерен

исследовать того, получил ли Адам владычество над зверьми или нет; но только знаю, что

мы гораздо бесчеловечнее и хищнее самих зверей, и что мы это мнимое над ними

владычество осуществляем весьма жестоко. Если мы чем и превосходим животных, на

которых охотимся, то это наш разум. Но люди, которые полностью предались охоте, часто

наполняют свою голову лошадьми, собаками и разного рода зверьми. Они иногда бывают

такими грубиянами, что следует опасаться, как бы они подобным образом и по

отношению к людям не проявили бесчеловечность, раз они проявляют ее по отношению к

зверям. Ведь от этого они могут бриобрести привычку безжалостно мучить зверей и не

иметь никакого сострадания по к человеческим мукам.

Прилично ли такое удовольствие благородному сердцу? И достойно ли оно

мысляшего существа, каковым является человек?

Противо этого охотники могут возразить, что охота полезна для здоровья. Мы

видим из опыта, что те, кто увлекается охотой, доживают до глубокой старости, что такое

невинное увлечение как охотапристойна господам, поскольку охота прогоняет печаль и

являет собой некое подобие битвы. Я далек от того, чтобы отвергать это занятие как

способ закалить свое тело, однако следует заметить, что в избыточных занятиях такого