тогда русскими либералами. Объемистое издание стоило 3 р. 50 к.
– цена

недоступная для меня, - и вот я решился попросить сердитого, как у нас в

типографии называли, Федора Михайловича дать мне роман этот для прочтения, не находя все-таки приличным просить книгу в подарок, по недавности нашего

вполне случайного знакомства. Выслушав мою просьбу, Федор Михайлович

вполне просто и естественно, то есть не переменяя интонации голоса, сказал мне:

– В редакции "Гражданина" есть "Бесы"... ведь вы бываете в редакции?

{Редакция, то есть внешние, видимые атрибуты, а в том числе и вывеска журнала

"Гражданин", во время редакции Ф. М. Достоевского помещались сначала в

квартире издателя, а потом в квартире секретаря редакции, В. Ф. Пуцыковича, (Прим. М. А. Александрова.)}

– Бываю, Федор Михайлович, и даже часто, - ответил я.

– Ну, так вот там и возьмите себе экземпляр; скажите, что я вам велел.

Возьмите себе совсем - я вам дарю его.

Я поблагодарил Федора Михайловича и спросил, не даст ли он записки

для получения книги.

– На что записку?
– возразил он.
– Ведь вас знают в редакции, если вы там

часто бываете. Спросите моим именем; а я, когда буду в редакции, скажу там, что

велел вам взять себе экземпляр.

Я опять поблагодарил его. Я знал, что в конторе редакции "Гражданина"

"Бесы" имелись для продажи подписчикам этого журнала по пониженной цене, и

в тот же день получил книгу беспрепятственно.

Таким образом, я, на первых порах знакомства, получил уже от Федора

Михайловича подарок. Впоследствии, когда у него выходило в свет новое издание

какого-либо из его сочинений, мне уже не приходилось просить: Федор

Михайлович сам дарил мне по экземпляру каждого из них, снабжая их при этом

своими автографами.

VI

Между тем Федор Михайлович с усиливавшимся упорством преследовал

принятое им на себя трудное дело приведения "Гражданина" к общепринятым

литературным формам, которые этот журнал до него игнорировал, - и в этой

154

нивелировке я принимал косвенно, конечно, и невольно, но тем не менее

деятельное участие. Но чтобы быть понятым, я должен, хотя вкратце, очертить

положение дела.

В первые годы своего существования "Гражданин" отличался от прочих

своих собратий - периодических изданий - гораздо большими, чем впоследствии и

теперь, претензиями на оригинальность и эксцентричность. Особенностей у него

было много, но перечислять их все было бы здесь неуместно, поэтому я упомяну

лишь о тех из них, которые имеют отношение к настоящему моему

повествованию.

Одною из главных его особенностей, неудобных для типографии вообще,

а для метранпажа в особенности, было отсутствие необходимой для

периодического издания стройности в организации ведения дела; по раз

заведенному порядку никогда почти в нем ничего не делалось; сначала это

происходило оттого, что издатель не желал стеснять себя какими бы то ни было

правилами, а потом оттого, что у журнала очутилось двое хозяев, или, вернее, ни

одного хозяина при двух распорядителях - редакторах - неофициальном, N {6}, и

официальном, Ф. М. Достоевском, у которых хотя и была одна и та же задача, но

каждый употреблял для ее разрешения различные средства, вследствие чего

соглашение между ними достигалось с большим трудом. Вот эта-то трудность

соглашения руководителей журнала естественным путем отражалась, между

прочим, и на типографской части дела, главным органом которой в данном случае

являлся метранпаж, руководитель наборщиков.

Главною моею заботою каждую неделю было добиться вовремя

составления номера, - и сколько, бывало, надо мне было около них обоих

походить, чтобы добиться этого составления номера!.. Имеется, например, между

прочим материалом, данная статья: один одобряет ее, другой бракует! И как, бывало, ни удачно скомпануешь номер, благодаря беготне от одного к другому, от другого к первому, на предварительном реестре, а при выполнении этого

реестра непременно случится какое-нибудь замешательство: то которая-нибудь из