Вход/Регистрация
В летаргию и обратно
вернуться

Януш Ника

Шрифт:

И они затихают.

Я лежу в шезлонге с широко открытыми глазами, смотрю на звездное небо, но ничего не вижу. Мне стыдно и неловко, пелена застилает глаза. Что за черт?! Черт, черт, черт, черт!.. Зачем отец лезет не в свое дело?… Зачем все лезут туда, куда их не просят? Что за дурацкая привычка! Дурацкая и беспардонная. Как мне после всего этого смотреть в глаза Y? Особенно после «женишься на ней» (дремучее средневековье со стороны отца, ей-богу!) и воплей о детях. С Y теперь только и остается, что порвать – спасибо бате! Тьфу!

Почему отец никак не может понять обыкновенных и простых истин?… Почему не может оставить меня в покое, не лезть со своим уставом в мою жизнь, не быть слоном в посудной лавке моей души? Почему вдруг именно сейчас он решил меня воспитывать, хотя двадцать лет назад почти не проявлял никакого участия?… А если и проявлял, то, как раз наоборот, принимал мою сторону в спорах с матерью. Почему же сейчас он – не он, а, напротив, так похож на маму? Почему так изменился и предает меня? Отец действительно здорово изменился. Где тепло и понимание, пусть даже и бессловесные, которые были раньше?… Куда делось одобрительное: «Пробуй, доця, радость моя, все, что хочется, надо пробовать»?… Куда ушли пусть и нечастные, но искренние разговоры о жизни, желаниях, сбывшихся и несбывшихся?… Отец стал категоричен, несговорчив и глух, что ли. Однажды я даже подумала – поглупел, но все-таки вернее сказать «смотрит на все очень узко и однобоко»: заладил только о «несчастной писанине, которой не заработаешь» да собственно о деньгах – моих заработках. Еще о том, что я чем-то не тем занимаюсь, во всяком случае, не тем, чем нормальные люди в моем возрасте – у них уже давно свои семьи и дети.

Я знаю, что отец волнуется. Знаю. Чувствую. Только вот не вижу причин. Совершенно. Наоборот, мне в кои-то веки моя жизнь кажется гораздо приятнее и осмысленнее, чем была все десятилетия до этого!.. Гораздо приятнее и осмысленнее. Гораздо важнее всего того, чем я когда-либо занималась. Я, как в том любимом детском мультфильме о героях из Простоквашина, «можно сказать, только жить начинаю».

Но это сложно донести до отца; «твоя моя не понимай» – это еще цветочки.

Что ж. Наверное, я тоже изменилась в его глазах. Даже не «наверное», а «наверняка». Оторвалась от привычного, улетела куда-то в страну грез и не думаю возвращаться. Доля правды в этом, наверное, есть, особенно если посмотреть на все это пожилыми уставшими глазами, которые столько видели… нет, пожалуй, все-таки не увидели, на своем веку. Не увидели сами и меня не пускают.

* * *

Существует довольно расхожее мнение, что мы, каждый в отдельности, – это сборный образ, нечто среднее, от пяти человек нашего ближайшего окружения, тех, с кем мы больше всего общаемся. То есть, получается, я – это двадцать процентов от Киры, Аллы, отца, романов-антонов-викторов. Взяла от каждого из них понемногу.

Не верю – это как-то примитивно и поверхностно. А как же месяцы размышлений? Годы неудовлетворения и исканий?… Разве все они – это не я?… Если следовать этой теории, то нет – они пустое. Главное во мне – это страхи отца, ирония Киры, взбалмошность и непостоянство Аллы, и остальные – так, по мелочи.

М-да, результат – устрашающий!

И это я?…

(Действительно примитивная теория.)

Перечитала пару строк выше и поразилась: в перечислении своих отца-кир-алл и других я не упомянула… Y.

Почему?…

Тут есть о чем крепко задуматься.

Почему я не упомянула его, хотя именно сейчас он для меня – самый близкий и понятный из всех, понимающий и разделяющий? С момента нашей встречи я больше всего общаюсь именно с ним – он заполонил мое пространство. С его появлением я сумела наконец сказать Антону последнее слово и ощутить невероятное облегчение. И сейчас мне уже кажется, что именно тогда, в середине апреля, во мне и начала полноправно вступать в свои права какая-то новая энергия, откуда-то рождаться и прибывать, ускоряя бег событий.

Теперь же я Y в этом перечне совершенно не вспомнила.

Я уже много раз думала: все потому, что он в моей жизни нов. Не знал, какой я была, не видел, как жила, не застал, как металась. Он появился именно тогда, когда я многое из себя прежней оставила в промозглой осени и морозной зиме. Я даже как-то однажды неожиданно для себя сравнила Y с лучом света в своей заскорузлой жизни.

Он нов, а они – нет. Они вроде бы еще пока есть, но уже не так важны, как были в моей бывшей жизни – той старой и заскорузлой. Или они так и остались в ней, в той старой?… Так и не перелистнули страницу на новую?…

А вообще, были ли должны?…

Нет, серьезно?…

Не уверена.

Моя жизнь, мои мысли, мои страхи – мои страницы.

У них – свои. Жизни, страхи, страницы. Желания, планы, надежды.

И листать они могут так, как им лучше всего подходит. Или не листать вовсе.

Да?…

М-да…

Наверное, этот процесс неизбежен: расхождение с теми, кого когда-то хорошо знал. С кем делил мнения, мгновения и чаяния. Бывает даже, хлеб и ложе. Но вот что-то начинает неуловимо и незаметно, но верно и неотвратимо меняться в ком-то из нас – во мне, в нас, в них, в ком-то или чем-то еще. Двадцатипроцентная копия пятерых своих ближайших знакомых начинает вдруг мигать в своем окружении, как звезда на небосклоне, вот-вот готовая покатиться вниз. Она начинает меняться, хотя заметить, где и когда начало между нами рваться, не всегда возможно. Но вот мятежник (-ца) уже набирает силу, волнуется, набухает, увеличивает или уменьшает проценты, общие в ней с пятью другими, проявляет признаки беспокойства, вводя в замешательство всю стройную и чуть дремлющую до этого систему. А потом – тихо и незаметно, а то и бурно и больно – разрывает привычный круг. Отрывается от тех пяти, оставляя их в изумлении, разочаровании, расхолаживании, непонимании.

Можно ли что-то с этим поделать?… Остановить процесс?

И стоит ли?…

Выйдя из порта и проплыв некоторое время параллельно или простояв вместе на приколе, корабли потом расходятся, один на зюйд, другой – на вест.

Если расхождение со старым неизбежно и процесс не остановить, почему же тогда месяцами, а то и годами лежит на душе тяжесть?… И есть желание задержать тех пятерых – не отпускать?…

И почему, когда я наконец отпустила Антона, мне полегчало, а сейчас, ощущая расставание с прежними отцом, Кирой и другими, – становится грустно и пусто?…

  • Читать дальше
  • 1
  • ...
  • 85
  • 86
  • 87
  • 88
  • 89
  • 90
  • 91
  • 92
  • 93
  • 94

Ебукер (ebooker) – онлайн-библиотека на русском языке. Книги доступны онлайн, без утомительной регистрации. Огромный выбор и удобный дизайн, позволяющий читать без проблем. Добавляйте сайт в закладки! Все произведения загружаются пользователями: если считаете, что ваши авторские права нарушены – используйте форму обратной связи.

Полезные ссылки

  • Моя полка

Контакты

  • chitat.ebooker@gmail.com

Подпишитесь на рассылку: