– С тех пор они тут и укоренились?

– Именно. Совет решил, что они имеют на это право.

– Так значит, вы приняли их к себе?

Дед кивнул.

– Надо сказать, они оказались неплохими организаторами, этого у них не отнимешь. Хоффер, к примеру, взялся вести наши дела по нефтяным разработкам в Геле. В общем-то, он проделал хорошую работу, но я никогда не доверял ему – да и его приятелям тоже.

– Эти-то люди и действовали против тебя?

– Все это далеко не так просто. Иногда сообща, а зачастую поодиночке, они пробовали давить на меня. Они думали, им не составит труда улестить тупоголового сицилийского крестьянина, заставить его плясать под свою дудку. Одурачить его. Когда же им это не удалось, они попытались действовать по-другому, иными методами.

– Включая бомбу, убившую мою мать? Ты же знал, что они готовы уничтожить тебя в любую минуту, и все-таки сотрудничал с ними? – Я покачал головой. – Акулы, раздирающие друг друга на части, учуяв запах крови.

– Ты все еще не понимаешь. – Он вздохнул. – Мафия – это Совет, Стейси, а не один только Вито Барбаччиа. По закону они имели право быть принятыми. А это, другое, – мое личное дело.

– И ты убивал их всех исключительно по закону, это ты мне пытаешься доказать?

– Любой из них мог быть причастен к той бомбе, которая убила твою мать, – а может быть, и все сразу.

– Тогда почему же Хоффер до сих пор жив?

– Не люблю спешки. Я привык по-своему обделывать такие дела, – ответил дед мрачно. – Хоффер тупица, как и вообще все те, кто считает себя умниками. Он женился на этой английской вдовушке, этой аристократке, из-за денег. К несчастью, она оказалась сметливее, чем он думал, и вскоре его раскусила. Она не давала ему ни пенни.

– Почему же она просто не ушла от него?

– Кто их поймет, этих женщин! Может любила. Ну, вот он и избавил ее от тягот этого бренного мира, отправив в иной, лучший, очень ловко и аккуратно подстроив несчастный случай, – он, кстати, до сих пор еще знает, что мне известно об этом, – а после этого обнаружил, что она ему ничегошеньки не оставила.

– Все перешло к Джоанне.

– Вот именно; на тех условиях, что он все это унаследует, если девушка умрет прежде, чем успеет вступить в свои права. Как только она достигнет совершеннолетия, для него все будет кончено. Она может тут же, не сходя с места составить завещание и оставить все состояние благотворительному обществу или какой-нибудь неизвестной кузине – все, что угодно. Тогда даже убийство оказалось бы бессмысленным.

Дед встал и подошел к окну, снова превратившись в темную тень.

– Однако в этом желании прибрать к рукам имущество падчерицы им двигала не одна только жадность. Он боялся. Его ожидал смертный приговор. Он использовал наши деньги, деньги мафии, в различных операциях с золотом, в основном в Египте, в надежде и самому сорвать большой куш. К несчастью, кто-то намекнул властям. Дважды его суда были пойманы с поличным.

– Кто-то предупредил власти? Кто-то по имени Вито Барбаччиа?

Я так расхохотался, что чуть было не задохнулся, и дед торопливо подошел к кровати и налил мне воды в стакан. Я сделал глоток и вернул стакан. Да. Заставил-таки поволноваться старика.

– Забавно, не правда ли? – выговорил я наконец. – Ты же не знал, что я был на одном из этих судов? Что из-за этого я и угодил в египетскую тюрьму?

Единственный раз за всю эту жизнь мне удалось потрясти деда. Он протянул ко мне руку, и на лице его отражалась крайняя растерянность.

– Стейси, – пробормотал он, – что я могу сказать? Так оно и было. Я виноват перед тобой.

– Забудь об этом, – сказал я. – Это слишком смешная история, чтобы быть трагичной. Лучше расскажи-ка мне еще что-нибудь занимательное.

Дед опустился на стул. Он все еще не мог оправиться от потрясения.

– Так вот, Хофферу нужно было дать шанс возместить ущерб, чтобы Общество не пострадало. Собрался Совет, чтобы обсудить положение. Он честно во всем признался, но делал вид, будто заключая подобные сделки, хотел принести пользу Обществу. Но это ему не помогло, ведь Совет не давал ему таких полномочий. Хоффер признал, что обязан вернуть этот долг, и попросил дать ему время, чтобы собрать необходимую сумму.

– И ему дали время.

– Не было никаких причин отказывать. Он сказал на Совете, что по условиям завещания его покойной жены ему был оставлен существенный пай в акциях американских предприятий. Что он реализует их месяца за два-три и выручит больше чем достаточно, чтобы рассчитаться.

– И Совет поверил ему?

– А зачем ему было лгать? Если бы он не явился с деньгами к назначенному сроку, им и так занялись бы, даже если бы он и попытался сбежать.

– Но ведь ты знал, что он лжет?

Дед спокойно кивнул.