не вымолвивъ ни слова. Поэтому, предвидя второй визитъ,, онъ тайно подослалъ одного изъ своихъ людей, чтобы подстеречь незнакомца и вечеромъ, по его возвращеніи, точно разсказать ему обо всемъ. Затмъ въ воскресенье днемъ онъ ухалъ въ Лондонъ, а я, какъ уже разсказывалъ, въ то же время оставилъ городъ и направился въ деревню, куда прибылъ уже въ сумерки. Шпіонъ (можетъ быть, ихъ было нсколько) видлъ, какъ я прошелъ черезъ мстное кладбище, приблизился къ калитк парка и, не будучи въ состояніи отворить ее, перелзъ черезъ ограду; затмъ, на разсвт онъ видлъ, какъ я такимъ же образомъ вышелъ и прошелъ пшкомъ на большую дорогу, ведущую въ Лондонъ. Никто изъ нихъ не посмлъ показаться мн на глаза и, тмъ боле, сказать мн что-нибз'дь. Безъ сомннія, замтивъ мой ршительный видъ и шпаг}* въ рук и не будучи въ этомъ дл лично заинтересованы (осмотрительные люди не любятъ становиться на пу'ти влюбленныхъ), они предпочли пожелать мн счастливаго пути и оставить въ поко. Однако, если бы въ тотъ моментъ, когда я воровскимъ образомъ перелзалъ черезъ заборъ, два или три человка вздумали меня остановить, дло приняло бы для меня плохой оборотъ. Если бы я попытался бжать, меня сочли бы воромъ; если бы я напалъ на нихъ, защищаясь, то имлъ бы видъ убійцы; а въ глубин души я ршилъ не даваться живымъ въ руки. Итакъ, нужно было начать со шпаги, а въ стран съ мудрыми законами подобные постзшки влекутъ за собой самыя строгія наказанія. Я и теперь еще содрогаюсь при воспоминаніи объ этомъ; но тогда я бы не колеблясь поступилъ такъ. Въ понедльникъ мужъ вернзыся изъ Лондона въ той же почтовой карет, которая прождала меня всю ночь въ двзгхъ миляхъ оттуда; кзтчеръ разсказалъ ему объ этомъ, какъ о рдкомъ случа, и изъ его описанія моей наружности мужъ очень хорошо зазналъ меня. Затмъ, вернувшись домой, онъ выслзтшалъ доносъ своихъ людей и, такимъ образомъ, получилъ совершеннзчо увренность, что произошло несчастіе съ его семейной

жизнью. Но здсь, разсказывая о странныхъ послдствіяхъ англійской ревности, ревность итальянская не можетъ удержаться отъ з'лыбки, настолько различны бываютъ страсти у разныхъ людей, въ разныхъ климатахъ и особенно при разныхъ законахъ. Итальянскій читатель полагаетъ, что жена забита, отравлена или, по крайней мр, брошена въ тюрьму. Ничего подобнаго. Англичанинъ, хотя и сильно, по своемз^, любившій женз% не сталъ тратить времени на з'грозы и оскорбленія. Онъ тотчасъ застроилъ ей •очную ставку съ тми, кто ее видлъ, и это згбдило ее въ невозможности отрицать слз'чившееся. Мзгжъ не скрылъ отъ нея, что съ того момента она емз^ боле не жена, что скоро законный разводъ освободитъ его отъ нея. Онъ прибавилъ, что, не з\довлетворенный однимъ разводомъ, онъ хочетъ заставить меня горько поплатиться за оскорбленіе, нанесенное емзг; что въ тотъ же день онъ вернется въ Лондонъ, гд суметъ найти меня. Тогда она, не теряя ни минуты, тайно послала мн письмо съ врнымъ человкомъ, чтобы предупредить обо всемъ происшедшемъ. Посланный, получивъ іцедрз’Ю награду, прискакалъ въ Лондонъ черезъ два часа, измз-чившись самъ и загнавъ лошадь; черезъ часъ посл него пріхалъ и мз'жъ. Къ счастью, ни тотъ ни другой не застали меня дома, но мужъ, по предчз'вствію, угадалъ, что я въ итальянской опер, гд и нашелъ меня, какъ я з’же разсказалъ. Въ этомъ случа сз’дъба въ двз– хъ отношеніяхъ была милостива ко мн: во-первыхъ, зг меня была вывихнз’та не правая, а лвая рука и, во-вторыхъ, я получилъ письмо возлюбленной зоке посл встрчи съ соперникомъ. Если бы все это случилось при дрзтгихъ обстоятельствахъ, я не думаю, чтобы конецъ былъ такъ благополученъ. Между тмъ, не усплъ мзгжъ отправиться въ Лондонъ, какъ жена похала туда же по дрзчюй дорог и пріхала прямо къ невстк, которая жила довольно близко отъ дома ея мзока. Здсь она зазнала, что меньше часа назадъ онъ вернз’лся въ фіакр и, выскочивъ изъ него и запершись въ своей комнат, приказалъ никого къ себ не пзтскаті

Отсюда она заключила, что мы уже встртились и что я убитъ. Все это она разсказала отрывистыми, несвязными клочками, очень волнуясь, какъ волновался и я. Но пока все это объясненіе разршалось для насъ неожиданнымъ счастьемъ. Неизбжный разводъ, грозившій ей, обязывалъ меня (и это было одно изъ самыхъ страстныхъ моихъ желаній) замнить ей мужа, котораго она теряла.

Я сходилъ съ ума при этой мысли и уже почти забылъ о своей царапин. Но черезъ нсколько часовъ, когда мою руку освидтельствовали въ присутствіи возлюбленной, я увидлъ, что кожа была содрана во всю длинз' предплечья и въ складкахъ рзгбашки запеклось много крови. По окончаніи перевязки мн пришло въ головзг мальчишеское желаніе осмотрть шпаі'з'; я увидЁлъ, что отражавъ мои удары, соперникъ такъ искрошилъ лезвіе моей шпаги, что она стала похожа на хорошую пилз– . Я хранилъ ее много лтъ, какъ трофей. Разставшись, наконецъ, довольно поздно съ возлюбленной, я ршилъ передъ тмъ, какъ хать домой, зайти къ маркизз^ Ка-раччіоли, чтобы разсказать ему обо всемъ. По тмъ смз’тнымъ слухамъ, которые дошли до него, онъ ршилъ, что я з’битъ и оставленъ въ парк, который запирается обыкновенно вскор посл полз’ночи. Итакъ, онъ встртилъ меня какъ человка, вернзтвшагося съ того свта, горячо обнялъ и проговорилъ со мной часа два; я вер-нЗглся къ себ уже на зар. Никогда я не спалъ такимъ глз'бокимъ и сладкимъ сномъ, какъ въ этз* ночь, переживъ въ одинъ день столько странныхъ приключеній.

Глава XI.

СТРАШНОЕ РАЗОЧАРОВАНІЕ.

Однако, вотъ какъ все это произошло въ дйствительности. Врный Илья, зтвидавъ, какъ спшно прискакалъ посланный на взмыленномъ кон, какъ онъ требовалъ возможно скорй доставить мн письмо, сейчасъ же побжалъ за мной. Сначала онъ отправился къ князю ди-Массерано, оттуда—къ Караччіолн, который жилъ очень далеко: такимъ образомъ онъ потерялъ нсколько часовъ. Наконецъ, возвращаясь домой, на Суффолькъ-Стритъ, неподалеку отъ Хэй-Маркетъ, гд находится итальянская опера, онъ ршилъ заглянуть и туда. Найти меня здсь онъ не надялся, помня о моей вывихнзгтой рзгк. Войдя въ театръ, онъ справился обо мн у капельдинеровъ, которые хорошо меня знали. Они отвтили емз1, что я вышелъ десять минутъ томз^ назадъ съ господиномъ, который приходилъ за мной въ ложз'. Моя страстная любовь не была тайной для Ильи (хотя онъ узналъ объ этомъ не отъ меня). Вспомнивъ, откзща пришло письмо, онъ сразз' понялъ въ чемъ дло. Тогда бдный Илья, зная, какой я плохой боецъ и какъ мн должна помшать больная лвая рз’ка, ршилъ, что я забитъ. Онъ тотчасъ побжалъ въ Сэнтъ-Джемскій паркъ, но не наткнулся на насъ, такъ какъ выбралъ направленіе противоположное Гринъ-паркз^. Между тмъ, настзчіила полночь и онъ при-нужденъ былъ вмст со всми покинуть паркъ. Не представляя себ, какъ бы точне раззгзнать обо мн, онъ сталъ бродить вокругъ дома ея мужа въ надежд згслы-шать что-ннбзгдь. Быть можетъ, у него были боле рзвыя лошади, чмъ у мужа, или тотъ зазжалъ куда-нибудь по дорог, но Илья подъхалъ въ своемъ фіакр къ двери его дома въ г у минуту, когда онъ входилъ въ нее. Илья ясно видлъ, что онъ былъ при шпаг, что онъ спшно вошелъ въ домъ, сейчасъ же приказавъ запереть дверь, и казался очень разстроеннымъ. Илья боле не сомнвался въ моей смерти и не смогъ сдлать ничего лучшаго, какъ побжать къ Караччіоли и разсказать емзг все, что -зналъ и чего боялся за меня. Нсколько часовъ покойнаго сна, посл такого тягостнаго дня, очень освжили меня; я снова веллъ съ осторожностью перевязать себ раны. Старая рана причиняла очень сильнз’ю боль, новая -становилась все мене и мене чз-вствительной. Затмъ я

немедленно отправился къ возлюбленной, гд провелъ цлый день. Мы знали черезъ прислугзт все, что длалъ ея мз’жъ, такъ какъ домъ его, какъ я зтже сказалъ, былъ очень близко отъ дома ея невстки, гд она пока жила. Но напрасно я з’тшалъ себя мыслью, что будущій разводъ приведетъ все дло къ концу; напрасно отецъ красавицы (съ которымъ я былъ знакомъ з'же нсколько лтъ), пріхавъ навстить дочь, благодарилъ судьбу, что въ несчастій дочь его нашла себ такого зъажаемаго мзтжа (онъ именно такъ выразился); все время я замчалъ, что какъ бы темное облако омрачало чело моей возлюбленной и, казалось, предвщало зловщз’ю развязі<зт. Она не переставала плакать и завряла меня, что любитъ меня больше всего на свт. Она была бы щедро вознаграждена за скандалъ и безчестіе, которые ожидали ее на родин, если бы могла навсегда остаться со мной; но она вполн заврена, что я ни за что не захочзт жениться на ней. Это странное и зтпорное зттвержденіе приводило меня въ отчаяніе; и, з’бжденный, что она не ждала съ моей стороны ни обмана, ни вроломства, я ршительно не могъ понять причины ея недоврія ко мн. Эти печальныя затрз’дненія омрачали всю радость, которую я испытывалъ отъ возможности свободно видть ее съ з’тра до вечера; кром того, меня угнеталъ процессъ развода, который не можетъ не быть тягостнымъ для всякаго, кто не лишенъ чести и стыда. Такимъ образомъ прошло три дня, со среды до вечера пятницы. Въ этотъ вечеръ я сталъ, наконецъ, настаивать, чтобы возлюбленная объяснила мн загадочность ея словъ, печали и недоврія^ и, наконецъ, съ большимъ з’силіемъ, посл мучительнаго предисловія, прерываемаго вздохами и горькими слезами, она сказала мн, что прекрасно знаетъ, что недостойна меня, что я не моіз*, не долженъ и не захочу1, жениться на ней... потому* что \'же раньше... передъ тмъ, какъ полюбить меня... она любила... „А! кого же?—горячо вскричалъ я, перебивая ее.— „Жокея, который былъ... у^ моего мз’жа“.—„Который былъ? Когда.,; О, Воже, я умираю! Но почемз’ ты мн говоришь

такую вещь? Жестокая! Лучше было бы убить меня...“ Тутъ она, въ свою очередь, перебила меня и понемногу все разсказала, признавшись въ своей грубой страсти; пока она разсказывала вс мучительныя и невроятныя подробности этого, я оставался ледянымъ, недвижимымъ и безчувственнымъ, какъ камень. Мой предшественникъ и достойный соперникъ находился еще въ дом ея мужа. Онъ первый прослдилъ похожденія своей любовницы, открылъ мое первое посщеніе ея дома и то обстоятельство, что моя лошадь провела цлую ночь на сосднемъ постояломъ двор; вмст съ другими слугами дома онъ замтилъ и узналъ меня при моемъ вторичномъ посщеніи, въ воскресенье вечеромъ. Наконецъ, зазнавши о моей дз^эли съ мзг– жемъ и замтивъ его глз^бокое огорченіе по поводзг того, что приходилось разводиться съ женщиной, которую онъ такъ горячо любилъ, жокей ршилъ все открыть хозяинз– . Имъ руководило чз'вство мести и желаніе наказать свою непостоянную любовницу и соперника, предпочтеннаго емз’. Этотъ конюхъ-герой нагло сознался во всемъ и подробно разсказалъ исторію своей трехлтней связи съ хозяйкой; затмъ онъ горячо з'бждалъ хозяина не оплакивать потерю такой женщины: это скорй являлось избавленіемъ свыше. Я позже узналъ эти отвратительныя, безжалостныя подробности; она разсказала мн лишь по возможности о самомъ факт, да еще въ смягченномъ вид.

Нтъ словъ, чтобъ описать мое страданіе, мою ярость, невроятныя, гибельныя и напрасныя ршенія, которыя я принималъ и отвергалъ въ тотъ вечеръ, мои стопы, вопли и ругательства и, несмотря на весь этотъ гнвъ и отчаяніе, мою необз^зданнзчо и непоколебимую любовь къ столь недостойному существзч Съ тхъ поръ прошло двадцать лтъ, но и теперь еще, при воспоминаніи, кровь закипаетъ во мн. Въ этотъ вечеръ я оставилъ ее, сказавъ, что ея з’вренность въ томъ, что я ни за что не женюсь на ней, показываетъ, какъ она хорошо успла изучить меня; и что, з’знавъ о такомъ безчестіи

посл женитьбы, я бы непремнно убилъ ее, а затмъ и себя, если бы, впрочемъ, могъ любить ее тогда также, какъ теперь. Я прибавилъ, что презираю ее меньше, чмъ слдуетъ, за то, что она имла честность и мужество добровольно признаться мн во всемъ и что во мн она б}’детъ имть врнаго друга, который никогда не покинетъ ее; я готовъ слдовать за ней и жить съ ней въ какомъ-нибудь неизвстномъ уголк Европы или Америки, гд она пожелаетъ, но никогда она не станетъ моей женой и не будетъ ею считаться.

Такимъ образомъ, я покинулъ ее въ пятницу вечеромъ. Сердце мое терзала тоска. Въ субботу я всталъ на разсвт и, увидавъ на своемъ столик огромный газетный листъ, случайно заглянулъ въ него; первое, что мн бросилось въ глаза, было мое имя. Разворачиваю его и читаю дс -вольно длинную статью, въ которой во всхъ подробностяхъ и очень точно разсказана моя исторія. Кром того, были описаны печальныя и смшныя обстоятельства моего соперничества съ конюхомъ; указывалось его имя, возрастъ, наружность и вся исторія его признанія хозяину. Я чуть не упалъ замертво, читая подобныя вещи, и только придя въ себя, я понялъ, что вроломная женщина добровольно призналась мн уже посл того, какъ въ газетахъ было разсказано обо всемъ въ пятницу утромъ. Тогда, потерявъ всякое самообладаніе, я побжалъ къ ней и сталъ осыпать ее самыми яростными, горькими и презрительными укорами, перемшанными со словами любви, страданія и съ отчаянными ршеніями; я поклялся ей, что она никогда меня не увидитъ, но черезъ нсколько часовъ снова былъ у нея. Я -оставался съ ней цлый день, а затмъ приходилъ ежедневно. Наконецъ, она ршила покинуть Англію, гд стала притчей во языцхъ, и отправилась на нкоторое время во Францію, въ монастырь; я сопровождалъ ее и мы долго странствовали по разнымъ графствамъ Англіи, чтобы какъ можно дольше не разставаться,—хотя я и презиралъ себя за это. Но въ ми-нуту, когда чувство мести и стыдъ взяли верхъ надъ