Он грядет из вражьей Польши –

Северск пал –

Годунову кровь из горла

Обагрянила парчу –

Кто-то тьму, как плащ, простерло,

Тихо дунув на свечу –

И развертывается,

И распахивается

Для пришельца вся страна,

До нехоженых

Тундр немереных

Вся насквозь врагу видна.

Вся!..

С царьградскими венцами,

С закомарами соборов,

С синим ладаном вечерень

Над Москвой,

С тихоструйными тальцами,

С непрохожим буйным бором –

Мхом дремучей сыроери

Вековой;

Мхом, русалочьим туманом,

С шумной песней своеволья,

С облаками, как святые

Души гор,

С травным плеском но курганам,

С синим, синим дикопольем, –

Всею ширью, обреченной

На разор.

И в тиши – победоносец –

Он идет.

Он – здесь!..

Со смиреньем дароносиц

Никнут грады, села, весь, –

Вот по лесу он идет

Темноствольному,

Вот проходит сквозь народ

К граду стольному, –

День безоблачный, – сверканье, – синева –

Закружилась у безумца голова.

Но свернулся град драконий,

Грудь кольчужную крестя, –

Казней, узней, беззаконий

И святых молитв дитя.

Одесную и ошую

Злыми зубьями возрос,

Расцветил вдоль стен чешуи,

Башни зоркие вознес,

И алмазы белых храмов

В самом сердце затаив,

Длит сторожко и упрямо

Свой, уму невнятный, миф.

Сам собою – польских конниц

Тише топ,

И невольно незнакомец

Обнажил высокий лоб.

– Гневный град, соперник Рима,

Вероломная Москва!

Кровью жертв ненасытима!

Верой двойственной жива!

Персть визжит от гнева-боли

Под конем.

Даже вихрь: невесть отколе,

Ясным днем,

Прах, осколки, щебень кинул,

Весть понес о пришлеце,

В Китай-городе низринул

Купол Спаса-на-Крестце…

Гневный город! грозный город!

С жалом аспида во рту!

Он змеей вползает в ворот,

Жалит исподволь в пяту…

Грозный город… Страшный город!

Он по гульбищам, мостам,

Губит первенцев, как Ирод,

Как Иуда, льнет к устам!..

Но тебе открыты настежь

Полукружья всех ворот –

Ты, что дивной сказкой застишь

Адских волн круговорот,

Человек, подобный тени,

С искрой Грозного в груди, –

Вверх! на тронные ступени

Мерной поступью всходи.

Часть вторая

Предоставлен демиургом

Силам собственной гордыни,

В страхе ищет дух державы,

Кем возглавить сверхнарод.

Но сердца открыты пургам,

Пусты древние святыни;

Дряблы волей, мыслью ржавы.

Копят гнев – на брата брат.

Затаил – и бит, и порот –

Смерд надежду – мзду за муки;

В думных кельях ум России

Дряхл и бел;

Гладят масляные руки

Душмы сивых, пышных бород,

И, как башни крепостные,

Мозг дремотный обомшел.

Не сойдет к мужам совета

Укрепить их мудрость даймон,

Не вручит сан родомысла

Никому!

Давний враг с латинской Вислы

Уж не шарит по окраинам:

Им протоптана дорога

К сердцу русских самому.

Шаркнет стихшей слободой,

Шайкой панскою;

Глянет бритой бородой,

Шапкой бусурманскою;

Вдруг блеснет из царских глаз

Сметкою

зоркою;

Двор царицын бросит в пляс

Звонкою

мазуркою;

Гордость княжью в рог согнет –

Шуйскую,

Бельскую…

Православных полоснет

Плеткой польскою.

– А засуха ширится…

– А степи-то хмарятся?..

– А тучи-то тОурятся…

– А солнце-то хмурится! –

Жди, Москва, раскатов грома,

Тьму да гарь:

Небывалые хоромы

Строит царь!