Рвется, да. И прямо в очи всем

Взглядывает всенародный Вий,

Недвижим, неумолим и нем –

Непреложный фатум тираний.

50

И уже над вестниками новыми

Уицраор трудится внизу,

Чтоб сумело царство с Годуновыми

Перемочь расплату и грозу.

И, уже никем не охранен,

Предоставлен року своему,

Скоро отрок углическим днем

Слабо вскрикнет в дальнем терему.

51

Друг мой! спутник! Режущими гранями

По стиху всё ниже сходим мы.

Больно быть в мечте и в жизни странником

По кругам национальной тьмы!

Как устал я от подмен и зол

На российской сбивчивой тропе,

От усобиц, казней, тюрьм, крамол,

От безумных выкриков в толпе!

52

Удалиться б в радость песнопения

О просторах, брезжущих вдали,

О приходе праведного гения,

Светоносца, в ночь моей земли!

О любви; о расторженьи уз;

О скончаньи тираний и царств;

О планете, сплавленной в союз

Совершеннейших народоправств.

53

Над снегами горных стран Истории

Блещет пик – вершина новых дней:

Все, что было, все, что есть, – предгория

К выси той и к Солнцу солнц над ней.

Вижу срок, предызбранный уже,

Отдаленную его зарю

И на предпоследнем рубеже

О взыскуемом заговорю.

54

Но не отрекусь от злого бремени

Этих спусков в лоно жгучих сил:

Только тот достоин утра времени,

Кто прошел сквозь ночь и победил;

Кто в своем бушующем краю

Срывы круч, пустыни пересек,

Ртом пылающим испив струю

Рек геенны – и небесных рек.

55

Может быть, столь пепелящим опытом

Не терзалась ни одна страна,

Гиком, голком, трубным ревом, топотом

Адских орд из века в век полна.

Горек долг наш – этот гул и вой

Претворять в гармонию, в псалом,

И не скоро отсвет заревой

Заблестит над сумрачным стихом.

Часть третья. ИТОГ

1

Зла, как волк, над градом ночь безлунная,

По дворам – собачьих свор галдеж.

Эка тьма!.. Везде болты чугунные,

И от дома к дому не пройдешь.

По Кремлю, где лужи невпролаз,

Бродит стража, слушая тайком:

Льется клирный, многоскорбный глас

Из царевых холеных хором.

2

Черным хором иноков соборован,

Сам отныне в черном клобуке,

Удаляясь с каждым мигом, скоро он

Поплывет по огненной реке.

Он гниет. Он раньше смерти сгнил.

Все слилось в один открытый струп.

Он кричит. Он из последних сил

Свой приказ выталкивает с губ.

3

Всем церквам, монастырям, обителям –

Не приказ, – предсмертная мольба:

Заступиться перед Искупителем

За него, смердящего раба!

Цок подков… звон сбруи… бубенцы…

От дворца ширяя на крестцы,

Мчатся вскачь, в галоп, во все концы

По дорогам царские гонцы.

4

И с суровостью, без величания,

Строго-чистым, древним языком

Молит Русь за душу – о скончании

Непостыдном, праведном, святом.

И, смиренно забывая гнев,

Зажигают в храмах огоньки

Троице-Сергиево, Суходрев,

Туров, Галич, Муром, Соловки.

5

Нет: бессильны дольние моления!

Не смягчить небесного Судью!

Все горчей метанье и томление

У преддверья к инобытию.

Цок подков… звон сбруи… бубенцы…

От дворца ширяя на крестцы

Снова мчатся в дальние концы

Воли царской новые гонцы.

6

Зыбкой вестью, странною, несбыточной,

Будоражат вековую ночь:

– В каждой келье, в каждой башне пыточной

Крючья, смолу, дыбы, угли – прочь!

Если кто влачим на плаху – жизнь!

Тем, кто ждал суда напрасно, – суд!