Как в цистерны вошла,

по вместилищам скверны струясь,

Чтобы в нижних мирах

экскрементом гниющим я жил бы…

Вот, ты, лестница зла!

Дел и кар неразрывная связь.

…Так, в Агре он впервые испытывает живое чувство жалости. Здесь он

понял, что множества несчастных пали сюда вследствие отяжеления души,

вызванного жизненным укладом, долю ответственности за который несет и

он.

10. БУСТВИЧ

Казалось: по-прежнему Агр вокруг,

Лишь краски померкли вдруг,

И трупною зеленью прах земной

Светился, как вязкий гной.

Меж призрачных зданий мелькали кругом,

То в щель заползая, то в дом,

Твари,

вершащие рыск

и лов,

С фаллосом

вместо голов.

Рассказ мой! Горькую правду открой!

Они припадали порой

К массе человекоподобных груд,

Охватывая их,

как спрут.

Едва шевелясь, я лежал у стены,

Как труп на поле войны,

Как падаль,

подтащенная ко рву,

Как пища гиенам –

не льву.

Я пробовал встать,

но мышцы руки

Оказывались мягки,

Как жалобно вздрагивающее желе,

Как жирная грязь на земле.

Да, куча бесформенного гнилья –

Так вот настоящий я?..

Тогда, извиваясь, как бич,

как вервь,

Подполз

человеко-червь.

Размерами с кошку,

слепой, как крот,

Он нюхал мой лоб, мой рот,

И странно: разумность его – вполне

Была очевидна мне.

Бороться?

Но, друг мой! кого побороть

Могла б растленная плоть,

Бескостная, студенистая слизь,

Где лимфа

и гной слились?

Едва пошевеливаясь,

без сил,

Я в муке смертной следил,

Как человеко-червь пожирал

Меня,

как добротный кал.

Незыблемейшую присягу приму,

Что никогда, никому

Не испытать

ни в одной судьбе

То омерзенье к себе.

…В Буствиче рождается омерзение к плотскому началу, если оно ничем

не озарено и не имеет противовеса в виде стремления к высшему.

11.

Как смел я ждать, что искуплю

Во тьме чистилищ все деяния,

Что дух Возмездья утолю

Простою болью покаяния?

Я понял: срыв мой сквозь жерло

Едва лишь начат. Неимоверное

Злодейство прошлое влекло

Меня все ниже тягой мерною.

Как деспот, как антропофаг,

Как изверг, обойден пощадою,

За Буствичем глухой Рафаг

Я пересек, все глубже падая.

Коробит жгучий мой рассказ?

В нем – яд стыда, в нем горечь гневности,

Он слишком сумрачен для вас

И жаром схож с огнями древности.

Как о загробном не скажи –

Во всем усмотрит чары прошлого

Тот, кто приучен богом Лжи

К благополучью века пошлого.

Но эту не отдам врагу

Правдивейшую из бумаг мою,

Стихом горчайшим не солгу:

Он опален подземной магмою.

Кто верен мужеству – читай!

Сквозь жар багрового и черного

Я подниму туда, где стай

Орлиных плеск у фирна горного;

Утешу вышней синевой,

И пред Небесной Сальватэррою

Коснешься правды мировой

И, может быть, воскликнешь: верую.

Но раньше райской синевы

Вникай в кромешные видения,

Затем, что этой злой главы

Первейшей смысл – предупреждение.

12. ШИМ-БИГ

Каменный, прямой,

Сумрачный туннель,

Призрачный уклон

Вниз…

Рваный, как кудель,

Сверху лишь туман

Зыбкой бахромой

Свис.

Это – не туман:

Бурые клубки

Мечущихся тел:

Мы!

Движемся, течем

В нижний океан

Сквозь водораздел

Тьмы.

С каждым из слоев

Лестницы в Ничто