Слава богу, Виталик избавил меня от необходимости снова встречаться с уважаемым Павлом Андреевичем. В десять часов утра он заявился ко мне сам, собственной персоной. Смурной, пристыженный и виноватый – таким я его прежде никогда не видела, поэтому в первый момент, пустив за порог, даже не сообразила, что до сих пор стою в ночной рубашке. В примитивной такой рубашечке – розовой в белый цветочек.

И Виталик тоже не заметил моего легкомысленного прикида – встретившись со мной взглядом, он сразу же опустил глаза и больше не поднимал их в течение всего нашего бестолкового диалога.

– Привет.

– Привет. Можно?

– Конечно. Заходи.

– Я не слишком рано?

– Да нет, нормально. Как дела?

– Нормально. А у тебя?

– Тоже ничего. Да ты разувайся давай, проходи.

Моё предложение полностью поддержала мама. Выглянув из кухни, она тут же участливо поинтересовалась:

– Как ты себя чувствуешь, Виталик?

Я не сразу вспомнила, что речь идет об отравлении йогуртом, которое я вчера впопыхах придумала. К счастью, Виталик не понял маминого вопроса или же воспринял его слишком буквально.

– Я?.. Да ничего… Жить буду…

Он явно не знал, куда деваться от стыда за самого себя. Мне было нестерпимо жаль его, однако выражать свои эмоции при маме было опасно.

– Пойдём ко мне. – Кивнула я в сторону своей комнаты.

– Ты бы переоделась для начала. – Резонно заметила мама. – Стоишь перед молодым человеком полуголая и в ус не дуешь.

Досадное упущение… Знала бы мама, что Виталик ещё вчера видел меня не только полу, но и совсем голой. Бесспорно, ей это и в голову не приходило – такое впечатление, что в её понятии я на всю жизнь останусь маленькой невинной девочкой.

Но вот мы наконец и наедине. Теперь мою бесстыдную «полунаготу» надёжно скрывает халатик. В нём я могу чувствовать себя защищённой от похотливых взглядов сильного пола. Вот только Виталика сейчас, похоже, меньше всего интересует моё соблазнительное тело. Он по прежнему избегает моего взгляда и даже сесть в моём присутствии не осмеливается. У него лицо напроказившего ребёнка, которого поставили в угол, и меня переполняет бесконечная нежность к этому славному, хорошему мальчику, так несправедливо наказанного судьбой за своё незаконное рождение.

– Я… Это… Прости меня, пожалуйста… Я вчера что-то… Того…

– Я понимаю. Нервы сдали.

– Да… Ничего не помню. Мамка говорила, меня ребята домой привели… Правда?

– Правда. – Я смотрела на Виталика пристально и серьёзно, а ему, наверное, казалось, что я сержусь.

– Как они меня нашли? – Он поднял на меня робкий взгляд, и я не сдержала улыбку.

– Какая разница – как? Главное, что ты им не безразличен. Иначе они бы не согласились так рисковать.

– Это ты их привела?

– Я же сказала – какая разница? За тебя все переживали.

– Я знаю, что это ты. Что там было, когда я отключился? Тебя никто не обидел?

Очень своевременное проявление заботы и тревоги. В глубине души появилось подленькое желание потрепать Виталику нервы – сказать, что пока он спал, как минимум человек пять пытались меня изнасиловать, и я с трудом сумела вырваться из этой жуткой квартиры. Но глядя на несчастного Виталика, мне просто совесть не позволила уничтожать его окончательно.

– Нет, со мной было всё в порядке. Чего о тебе никак не скажешь.

– Извини. Я не должен был оставлять тебя одну…

– Я же сказала, со мной всё в полном порядке. Не извиняйся. Лучше расскажи, как дома дела.

Теперь Виталик смотрел на меня бодрее.

– Нормально. Отец из дома ушёл.

– Как ушёл?! – Опешила я от неожиданного известия. Виталик вздохнул, расслабился и наконец присел на мою кровать. Без разрешения и на самый краешек – так же, как недавно Вадим. Только Виталика я не боялась, поэтому тотчас же уселась рядом с ним и жадно схватила за рукав джемпера:

– Как – ушёл? Насовсем?!

– Похоже да. Они всю ночь отношения выясняли… Я плохо помню, правда. Кричали, ругались… Отец с утра вещи собрал и смотался. Вот так…

Я так и не поняла, радуется Виталик этому факту или нет. Говорил он во всяком случае как-то растерянно, словно до конца ещё не осознал то, что произошло. Не удивительно… Я бы на его месте тоже обалдела слегка от такого внезапного сбоя в размеренном и привычном течении жизни.

– И как же вы с мамой теперь одни? – Брякнула я первое, что пришло в голову. Виталик пожал плечами: