А потом мы шли по тёмному, заснеженному посёлку, а вокруг нас царило предпраздничное оживление: во всех окнах горел яркий свет, люди суетились, готовясь к застольям, и хотя на улице по такому случаю не было ни души, ощущение праздника словно витало в ледяном, морозном воздухе само по себе. Особенно это чувствовалось возле дома Виталика, на «пятачке», где переливалась разноцветными огнями пушистая красавица-ёлка. После полуночи тут будет грандиозная гулянка – с петардами, хлопушками и пьяными песнями. Пока же не было и видимости грядущих затей, и только кукольный белый магазин «Дворик» привлекал внимание местных жителей – эта торговая точка собиралась обслуживать людей спиртным всю ночь напролёт.

Галина Петровна очень серьёзно отнеслась к моему визиту – принарядилась, накрыла стол. Казалось, в личной жизни этой женщины не было никакой драмы, и не от неё это только вчера ушёл муж. Хотя, кто знает, может как раз свобода и преобразила её в лучшую сторону?

– Проходите, ребята, проходите…Виталик, повесь Ксюшенькину куртку на вешалку и дай тапочки…

Галина Петровна излучала столько доброжелательности по отношению ко мне, что я, перешагнув порог этой квартиры, сразу же позабыла все свои страхи, пережитые здесь недавно. Настроение было прекрасное! Проследовав за Виталиком в комнату, я, немного смущаясь, вручила им обоим подарки. Реакция матери и сына Павлецких была почти одинаковой. Виталик изумился большой ценности моего презента, Галина Петровна – его наличию вообще.

– Ой… Зачем же, Ксюшенька? – Казалось, она готова была заплакать от умиления при виде этой незатейливой чёрной коробочки. Да уж… Довели бедную женщину до ручки… Даже не предполагала, что всё так запущено. Виталик долго крутил в руках коробку с часами, пытаясь в полной мере оценить их стоимость.

– Ксюш, ты правда что ли с ума сошла?? Это ж фирма… У Вадькиного отца такие же, он их из Германии привозил…

– Тебя что-то не устраивает? – Я вовремя вспомнила мамины слова и решила воспользоваться ими как своеобразным щитом. – Я лично всегда считала, что отношения между людьми гораздо дороже.

– Совершенно правильно ты, Ксюшенька, считаешь. – Неожиданно поддержала меня Галина Петровна уже совсем по-дружески, по родственному. – И теперь наша очередь тебе это доказать. Виталик…

Не говоря ни слова, Виталик удалился в другую комнату, а через минуту вернулся, неся в руке крохотную круглую коробочку, обитую красным бархатом.

Сердце у меня ёкнуло и забилось как сумасшедшее. Интересно, что там внутри? Одно понятно: какое-то украшение. Бижутерия? Или настоящее золото? Я изо всех сил старалась скрыть свое нетерпение и безграничное любопытство.

– Вот. – Вкладывая коробочку мне в ладонь, Виталик пристально и пламенно смотрел в мои глаза, и у меня само собой, невольно складывалось впечатление, что сейчас я держу в своих руках целый мир.

– Это тебе. От меня… И от мамы… С Новым Годом.

После легкого, как прикосновение ветерка, поцелуя в губы, я словно во сне непослушными пальцами открыла крышку коробочки. В мягкой красной ямочке утопали крохотные серёжки в форме причудливых листочков, усыпанных сверкающими камушками. Золотые – это я определила сходу, на глаз. И камушки, бесспорно, настоящие. От волнения я перестала дышать. Даже папины фирменные часты не стоили так дорого! Конечно же, этот подарок был преподнесён мне в качестве семейной реликвии, и раньше серьги, наверное, принадлежали Галине Петровне. Моя поговорка о ценности человеческих отношений сейчас возвращалась ко мне бумерангом, и от восторга я буквально млела. В этом подарке, в этих изумительных серёжках был весь Виталик, в них отчётливо читалась его любовь, его преданность и уверенность во мне. Иначе он бы не решился дарить такую дорогую вещь.

Щёки мои горели от удовольствия, я была так польщена и так тронута оказанной мне честью, что долго не могла ничего сказать и даже поблагодарить маму и сына Павлецких вовремя не сумела. Сказка…Настоящее чудо…И всё вокруг меня соответствовало этому ощущению волшебства: тёмная комната с зажженной в углу ёлкой, накрытый изысканно стол на три персоны, весёлая музыка в телевизоре, ну и конечно же улыбающаяся, нарядная Галина Петровна, как добрая фея, благословляющая нас с Виталиком на счастье. Казалось, сейчас из ниоткуда возникнет вдруг в её руках икона Божьей Матери, и припадём мы к ней по очереди губами, стоя на коленях в благоговении. И всё у нас хорошо будет в нашей долгой жизни…

– Вы уж извините, ребятки, но провожать старый год вы будете апельсиновым соком. Для более крепких напитков вы ещё не доросли.

Услышав ультиматум матери, Виталик нахмурился, кивнул на запечатанную бутылку «Арбатского» вина, стоявшую на столе посреди салатов и нарезок.

– Тебе бы тоже, между прочим, надо воздержаться от алкоголя с твоим давлением. Потом сама же мучиться будешь.

– Да ладно. – Легкомысленно отмахнулась Галина Петровна, ловко откупоривая пакет с соком и разливая его по стаканам. – Два бокала красного вина ещё никому в жизни не повредили, даже гипертоникам. Скажи лучше, что завидуешь.

С этими словами она заговорщицки подмигнула мне и, как бы объясняя свой жест, продолжила:

– Тебя за твои недавние выкрутасы вообще стоило бы праздника лишить. Попил уже с лихвой.

– Мам… - Прервал Виталик маму укоризненно. Одно упоминание о пьянке в компании Шумляева до сих пор угнетало его до предела.

– Ладно-ладно. – Смирилась Галина Петровна. – Я же не деспот, в конце концов. Всё понимаю прекрасно. Какой же Новый Год без шампанского? Вот проводим старый год по скромному, а потом и шампанское из холодильника достанем. Ксюшины родители, надеюсь, меня потом ругать не будут?